Общие вопросы и тенденции
Общие вопросы и тенденции
Крупноблочные иллюзии
В сегодняшнем мире
существует довольно много различных военных блоков, хотя известен всем только
один из них – НАТО. Он не слишком дееспособен, но у его «коллег» с
дееспособностью проблем еще больше. Именно поэтому про них почти никто не
знает.
Россиянам известен «наш»
военный блок – ОДКБ, включающий, кроме России, Белоруссию, Армению, Казахстан,
Киргизию и Таджикистан. ОДКБ существует уже четверть века, но пока не отметился
ничем, кроме регулярных совместных учений. Создается очень сильное впечатление,
что, по давно сложившейся традиции, все члены ОДКБ уверены: Россия обязана их
всех защищать, причем за свой счет, они же в обмен не должны России более или
менее ничего вообще. Даже по важнейшим для Москвы геополитическим вопросам
союзники по ОДКБ далеко не всегда голосуют в ООН солидарно с ней, гораздо чаще
они воздерживаются. И за размещение российских военных объектов на своих
территориях они (кроме Армении) начинают выдвигать Москве многочисленные условия,
хотя, на самом деле, объекты эти гораздо больше нужны им самим, чем России.
Военная составляющая
имеется и в ШОС, при этом по набору членов он долгое время почти совпадал с
ОДКБ, только вместо Белоруссии был Китай. Потом, впрочем, из ОДКБ, но не из ШОС
вышел Узбекистан. В рамках ШОС также регулярно проводятся учения, по сценариям
очень похожие на те, что проходят в рамках ОДКБ (и иногда даже под теми же
названиями). Ничем другим блок также не отметился. В этом году его
полноправными членами стали Индия и Пакистан, которые главными противниками
считают друг друга, а Индия – еще и Китай. Может ли из этого получиться
полноценный военный альянс – вопрос чисто риторической. В лучшем случае его
члены могут обмениваться информацией о деятельности радикальных исламских
группировок и методиками борьбы с этими группировками.
При этом в 2016 г. Китай
создал собственный военный альянс, известный как «Урумчийская четверка».
Кроме самого Китая, в него входят Пакистан, Афганистан и Таджикистан.
Считается, что этот блок также будет ориентирован на борьбу с исламским
экстремизмом, при этом внутри нет таких противоречий, как внутри ШОС. И нет
сомнений по поводу того, кто в этом альянсе главный.
На постсоветском
пространстве существует также антироссийский по своей сути блок ГУАМ (Грузия,
Украина, Азербайджан, Молдавия). Ранее в него входил еще и Узбекистан, но и его
покинул (как и ОДКБ). Военная составляющая этого блока как бы подразумевается,
но на данный момент никак не формализована. Эта составляющая заведомо будет
направлена исключительно против России, что не устраивает Баку (при том что
внутри ГУАМ ВС Азербайджана вторые по своему потенциалу после ВС
Украины), да и остальные члены, при всей своей откровенной русофобии, не
готовы брать на себя взаимные военные обязательства (чтобы лишний раз не
подставляться под заведомо проигрышную войну против России). Поэтому совместная
оборона ГУАМ пока остается на уровне демагогии.
_4.jpg)
АСЕАН считается одним из наиболее «продвинутых» интеграционных союзов не только в Азии, но и в мире в целом, но это относится почти исключительно к сфере экономики. В области безопасности существует лишь конвенция по борьбе с терроризмом (причем не очень ясно, как она работает на практике). Существует соглашение о сотрудничестве в сфере ВПК, но и оно действует достаточно ограниченно, тем более что у стран АСЕАН очень разные военно-промышленные потенциалы. На полноценный военный союз пока никаких намеков нет. Поэтому Ханой и Манила, противостоящие амбициям Пекина в Южно-Китайском море, практически никак не взаимодействуют даже между собой, не говоря уже о других странах АСЕАН.
В
рамках ССАГПЗ формально существует военный альянс «Щит полуострова»,
претендовавший на роль чуть ли не «аравийского НАТО» с созданием даже единых
ВС. На практике, однако, всё получилось еще хуже, чем во всех случаях,
описанных выше. В 1990 г. «Щит» оказался абсолютно бесполезен во время
вторжения ВС Ирака в Кувейт. Весной 2011 г. только ВС Саудовской
Аравии и ВС ОАЭ приняли участие в подавлении народного восстания в
Бахрейне, в то время как Кувейт, Катар и Оман от этого устранились. Те же две
армии и теперь уже ВС Бахрейна приняли деятельное участие в интервенции
в Йемен. Участие ВС Кувейта и ВС Катара в этом мероприятии
оказалось чисто формальным, Оман и в этом случае самоустранился. В 2017 г.
внутри ССАГПЗ на почве неудач в Йемене и Сирии возник острый внутренний
конфликт, в результате которого Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн разорвали с
Катаром дипломатические отношения и чуть было не начали с ним воевать, а Кувейт
и Оман опять устранились. При этом между Саудовской Аравией и ОАЭ из-за
йеменского провала отношения также стали весьма непростыми. В такой ситуации
говорить об «аравийском НАТО», как минимум, странно. О единой армии никто уже
не упоминает, скорее армии монархий дойдут до войны между собой.
Множество
различных военных союзов формально существует в Африке. В рамках Африканского
союза, включающего все страны Черного континента, как бы имеются собственные миротворческие
силы, а в них как бы созданы региональные миротворческие бригады:
южноафриканская, восточноафриканская, центральноафриканская, западноафриканская.
Последняя существует дольше всех, она была создана в рамках другого формата –
Экономического сообщества стран Западной Африки. Основу западноафриканских сил
традиционно составляют контингенты ВС Нигерии. Эти силы выполняли в 90-е
и в начале 2000-х роль миротворцев во время гражданских войн в Гвинее-Бисау,
Сьерра-Леоне, Либерии. Как правило, их задним числом оформляли как «войска
ООН». В настоящее время почти все контингенты ООН в Африке комплектуются, в
основном, африканскими же солдатами, что само по себе довольно разумно.
Во-первых, у африканских стран есть стимулы действительно решать африканские проблемы,
а не просто имитировать свое присутствие, что было характерно для сил ООН на
протяжении всей их истории. Во-вторых, у африканских стран и их армий гораздо
более скромные финансовые запросы, чем у представителей других континентов. С
другой стороны, африканским войскам традиционно присущ весьма низкий уровень
боевой подготовки и дисциплины, причем последнее оборачивается весьма
своеобразным отношением к местному населению, которое они, вроде бы, призваны
защищать. Но альтернативы всё равно нет.
«Южноамериканское
НАТО», более известное как «пакт Рио» (по месту подписания – Рио-де-Жанейро)
было создано в 1947 г. и подразумевало взаимные военные обязательства
стран-участниц. Изначально его членами были США, Бразилия, Аргентина, Чили,
Перу, Парагвай, Боливия, Колумбия, Эквадор, Венесуэла, Панама, Коста-Рика,
Никарагуа, Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Мексика, Куба, Доминиканская
республика, Гаити. В 1967 г. к пакту присоединилось Тринидад и Тобаго, в 1982
г. – Багамы. При этом именно в 1982 г. стала ясна полная фиктивность пакта. Во
время Фолклендской войны США, а также Чили и Колумбия поддержали не
Аргентину, а Великобританию. ВС Аргентины получили несколько «Миражей»
из состава ВС Перу, но это было «личной инициативой» Лимы, не имеющей
никакого отношения к пакту Рио. Куба почти сразу после революции приостановила
свое членство в организации, Мексика покинула ее в 2004 г., Боливия, Эквадор,
Никарагуа, Венесуэла и, окончательно, Куба – в 2012 г.
В настоящее время формируется оборонная организация в рамках только Южной Америки (без Центральной и Северной), но что из этого получится – сказать крайне сложно.
В
целом, можно констатировать, что по-настоящему дееспособных военных альянсов
сегодня в незападном мире нет. В западном, впрочем, тоже, но это уже другая
тема.
Александр
Храмчихин,
заместитель
директора
Института
политического и военного анализа
20 июля 2018 09:39
9030