Ситуация на Корейском полуострове в последнее время заметно обострилась. В том, как эта ситуация будет развиваться дальше, Россия может сыграть весьма важную роль. Если захочет.

В настоящее время доля России во внешнеторговом обороте КНДР не высока, на неё приходится немногим более 2% (около 90% этого оборота приходится на КНР). Для России же эта доля ещё меньше – всего лишь 0,2%. Таким образом, даже для КНДР значение экономических отношений с РФ не очень велико, для России же их значение, по сути, нулевое. Их разрыв был бы не слишком болезненным для КНДР и совершенно незаметным для России. Соответственно, экономические отношения являются лишь «приложением» к политическим отношениям, хотя на практике таковые практически отсутствуют (по крайней мере, внешне).

КНДР входит в число шести стран мира, официально признавших Крым частью России, она всегда поддерживает Россию при голосовании на Генеральной ассамблее ООН по чувствительным для Москвы политическим вопросам. При этом Россия практически никак не демонстрирует каких-либо политических контактов с КНДР на сколько-нибудь высоком уровне.

Как принято считать, между Москвой и Пекином существует некий негласный договор о том, что Китай не мешает России действовать в Европе и на Ближнем Востоке, а Россия Китаю – на Дальнем Востоке. В рамках этого негласного договора Москва вынуждена проводить в отношении КНДР политику Пекина, которая в настоящий момент мало чем отличается от политики Вашингтона и направлена на экономическое удушение КНДР. Если это вызовет крушение режима в Пхеньяне, Пекин рассчитывает опередить Вашингтон и Сеул и установить в КНДР новый режим, который, в отличие от нынешнего, будет полной марионеткой Китая, при этом, безусловно, откажется от ракетной и ядерной программ. Уже сейчас Пекин почти открыто формирует на своей территории «альтернативные» органы власти и армию Северной Кореи из перебежчиков из этой страны.  

При этом в Москве совершенно не заинтересованы в переходе КНДР под полный контроль Китая или США. В интересах России – либо сохранение статус-кво, либо мирное объединение двух Корей на паритетной основе с отказом единой страны от тесного союза как с Вашингтоном, так и с Пекином. Именно Россия в наибольшей степени подходит на роль посредника между Пхеньяном и Сеулом в переговорах о таком объединении, но, к сожалению, не пользуется этой возможностью (по-видимому, из-за вышеупомянутого договора с Китаем, а также из-за общего восприятия восточноазиатских проблем как «периферийных»).

Ясно также и то, что ракетная и ядерная программа КНДР направлена на парирование возможной агрессии со стороны как США, так и Китая, но не несет никакой угрозы для России. Представление о северокорейском режиме как «иррациональном» и «неадекватном» являются не более чем пропагандистским приемом, а не реальным фактом. КНДР не совершила никаких насильственных действий против какой-либо другой страны. Ракетные программы (как военные, так и космические) развивают десятки стран мира. Индия, Израиль и Пакистан кроме ракетных программ развивают также ядерные программы. Однако санкции за подобные действия по не вполне понятной причине вводятся только против КНДР. Поддерживая эти санкции, Россия присоединяется к тем самым двойным стандартам, за которые сама же постоянно справедливо порицает Запад. Ситуация в этом плане усугубляется тем, что Москва сама находится под санкциями и постоянно заявляет об их незаконности и неэффективности. Более того, последние санкции США были введены «одним пакетом» против России, КНДР и Ирана. После этого голосование России в Совбезе ООН вместе с США за санкции против КНДР выглядит, как минимум, странно. Впрочем, сейчас Москва добивается максимального снижения объема экономических санкций и заявляет, что дальнейшие экономические санкции недопустимы, поскольку наносят удар по населению КНДР. Возникает принципиальный вопрос: в какой момент Россия найдет в себе силы хотя бы воздержаться при голосовании в Совбезе ООН за очередные санкции против КНДР, а в какой – наложить вето на соответствующую резолюцию? Очевидно, это может быть проверено лишь «экспериментальным путем». Не исключено, что в Москве пока окончательно не определились, где проходит соответствующая «красная черта», надеясь, что дело до этого не дойдет.

На самом деле, нет ни малейших сомнений в том, что подобные резолюции будут ставиться на голосование еще не раз, поскольку Пхеньян заведомо не откажется ни от ракетной, ни от ядерной программы, поэтому будет продолжать соответствующие испытания и укреплять общий потенциал ВС КНДР. Северокорейское руководство рассматривает эти программы как единственную эффективную страховку от внешней агрессии. Примеры Ирака, Ливии и Сербии ясно показывают, что никакие уступки и политические договоренности не гарантируют пошедшей на них стране абсолютно ничего. Кроме того, ракетное и ядерное оружие для Пхеньяна может быть средством шантажа и, возможно, дорогостоящим товаром. При этом прямая агрессия с применением ракетного и ядерного оружия со стороны КНДР против какой-либо страны практически исключена.  

Реальные возможности КНДР в сфере развития ракетных и ядерных вооружений определить крайне сложно. Очевидно, однако, что в этой стране имеются очень хорошие научные и инженерные школы, заимствовавшие опыт СССР и постсоветских стран, Китая, Пакистана, Ирана, а также и ряда западных стран. Северокорейские ученые и инженеры имеют доступ к компьютерной технике и к обширной научной литературе в области ядерной физики и ракетных технологий, что позволяет им гораздо быстрее пройти тот путь, который их западные и советские коллеги преодолевали в 40-е – 60-е годы. Кроме того, за пределами страны очень активно работает северокорейская разведка. Вполне очевидно, что основной вклад в успехи КНДР в данной области внесла Украина. Коррупция в этой стране носит абсолютный характер, поэтому приобрести здесь можно что угодно, включая любые технологии и любую информацию. Хотя Украина не способна создать что-то новое в сфере ракетных и ядерных вооружений, но она располагает советскими технологиями (вплоть до 80-х гг.), что для КНДР более чем достаточно.

Соответственно, во вполне обозримой перспективе (за несколько лет) КНДР почти наверняка сможет создать не только ядерные, но и водородные заряды, а также баллистические ракеты любой дальности, вплоть до БРСД и МБР. Наиболее сложная задача – создание ядерных БЧ для БР (хотя бы моноблочных), тем не менее, в конечном счете эта проблема также будет решена. Разумеется, у КНДР нет ни возможности, ни необходимости достигать количественного и качественного ракетно-ядерного паритета ни с ВС США, ни с ВС КНР. Достаточно приобрести возможность нанести каждой из этих стран неприемлемый для нее ущерб в случае агрессии против КНДР. На это данная страна вполне способна.  

Александр Храмчихин,

заместитель директора

Института политического и военного анализа