В нынешней сложнейшей геополитической ситуации проведение
правильной внешней политики для России ничуть не менее важно, чем
восстановление экономики и социальной сферы.
Автор данной статьи категорически не согласен с чрезвычайно
распространенными у нас тезисами о том, что в 90-е гг. Россия «стояла на
коленях» и «пресмыкалась» перед Западом. Во-первых, руководство РФ в начале
90-х получило от руководства ушедшего СССР такую экономическую катастрофу, что
внешнеполитические возможности страны были близки к нулю (особенно в
совокупности с крайне низкими ценами на нефть и крахом общих ВС СССР). На самом
деле, при Ельцине Москва на международной арене вела себя гораздо более самостоятельно,
чем объективно позволяли ее тогдашние возможности. Во-вторых, как руководство
страны, так и очень значительная часть ее населения в ту пору находились в
состоянии, говоря языком юристов, «добросовестного заблуждения». Существовала
искренняя уверенность в том, что, сбросив власть КПСС, мы стали частью
«цивилизованного мира», под которым подразумевался только и исключительно
Запад. Считалось, что этот самый Запад теперь примет нас с распростертыми
объятиями, после чего Россия станет то ли «вице-президентом мира» при
«президенте США», то ли третьим столпом «Большого Запада» наряду с США и ЕС.
Уже во второй половине 90-х иллюзии по этому поводу в
значительной степени прошли, еще при Ельцине мы успели очень сильно поссориться
с Западом (в первую очередь – на почве Югославии и Чечни). Сейчас, по
прошествии четверти века после распада СССР, совершенно очевидно, что Запад не
примет нас «в себя» ни на каких условиях, даже на своих и даже по частям.
Дружба с США на равных совершенно невозможна, поскольку для Вашингтона с его
военной и экономической мощью и фанатичной мессианской идеологией равных не
бывает в принципе (может быть, эта ситуация когда-то изменится, но не при нашей
жизни). Что касается Европы, то недавний Brexit подтвердил очевидное: стремиться
сейчас в ЕС – это примерно то же, что подавать заявление о вступлении в КПСС 15
августа 1991 г. Почему с Европой случилась такая беда – совершенно отдельная
тема, но рваться туда сейчас могут только полные аутсайдеры типа Молдавии,
Албании и Украины. Поэтому, кстати, достаточно бессмысленны старания Москвы
оторвать Европу от США. Во-первых, чем сильнее мы давим на Европу, тем сильнее
она жмется к Вашингтону, ибо он для нее свой, а Москва – чужая. Во-вторых,
нынешняя Европа совершенно безопасна как противник, но и совершенно бесполезна
как союзник.
Многократно провозглашенный Москвой «поворот на Восток» был
бы вещью совершенно правильной, если бы эти декларации соответствовали
реальности. До сих пор, к сожалению, все эти «повороты», включая и нынешний,
совершались исключительно в контексте ссор с Западом и, на самом деле,
представляли собой призыв к Западу «одуматься». Как было сказано выше, Запад
«одумываться» не собирается, а поворачиваться на Восток надо не потому, что мы
поссорились с Западом, а потому, что за Востоком – будущее.
Кроме того, что не менее важно, поворот на Восток ни в коем
случае не должен подразумевать капитуляцию перед Китаем. Последние два года
полностью подтвердили то, что объективному наблюдателю было прекрасно понятно и
раньше: «стратегическое партнерство» и «беспрецедентно хорошие отношения»
Москвы и Пекина – не более чем пропагандистская риторика. Ни в политике (в
частности – по Крыму, Украине и Сирии), ни в экономике Москва не получила от
Пекина никакой поддержки, поскольку это не соответствует интересам КНР.
Российские и китайские интересы совпадают лишь по очень узкому кругу вопросов,
причем чем дальше, тем уже будет этот круг. Глобальные державы, к каковым
сейчас относятся США, КНР и РФ, дружить могут лишь ситуативно по отдельным
вопросам, в целом же их отношения будут по определению конкурентными и хорошо,
если не прямо враждебными. От «китайских иллюзий» надо избавляться не менее
решительно, чем от иллюзий западных.
Отношения между Вашингтоном и Пекином, разумеется, сильно отличаются
от «холодной войны» между США и СССР. Сегодня США и КНР очень сильно связаны
экономически (торговля между США и СССР была почти на нуле), при этом между
ними нет идеологического противостояния: китайский «коммунизм» является
абсолютной фикцией, реальный китайский капитализм гораздо жестче, чем в любой
европейской стране. Однако глобальная политическая, экономическая и военная
конкуренция между этими странами в любом случае будет лишь нарастать просто
потому, что такова суть отношений глобальных держав. Именно этим должна
пользоваться Москва.
При этом необходимо решительно и навсегда отказаться от идеи
дружить с США/Китаем против Китая/США, ибо подобная дружба неизбежно и
достаточно скоро выльется в войну США/Китая против Китая/США до последнего русского.
Нам надо становиться «третьей силой», отдавая себе отчет в том, что по
экономической мощи мы в обозримом будущем не можем сравниться ни с США, ни с
Китаем, а вот по военной мощи практически не уступаем ни тем, ни другим уже
сейчас. Соответственно, ВС РФ и ее ВПК – это наши главные конкурентные
преимущества в современной ситуации, которые надо еще более укреплять и
максимально активно использовать в самых различных вариантах. Военная мощь и
готовность ее применить, а также производство современных вооружений для себя и
потенциальных союзников должны стать основой российской внешней политики,
стесняться тут абсолютно нечего (особенно учитывая тот факт, что самая
высокотехнологичная и наукоемкая продукция – это именно оружие и боевая
техника).
На постсоветском пространстве нашими союзниками могут быть
лишь страны-члены ОДКБ, да и с некоторыми из них могут возникнуть немалые
проблемы. Что касается дальнего зарубежья, то, если мы хотим стать «третьей
силой», нужно создать реальный стратегический союз с «четвертой силой», т.е. с
Индией, ближайшей претенденткой на роль еще одной глобальной державы (больше
таких стран в мире сейчас нет). Для этого есть практически всё – давние
традиции прочной дружбы, тесные связи в сфере ВТС, мощь ВС Индии, отсутствие
явных противоречий. Только надо срочно прекратить навязывать Индии дружбу с
Китаем, а четко обозначить отношения с Дели как совершенно самостоятельные и
абсолютно эксклюзивные. Другим важнейшим стратегическим союзником России могла
бы стать объединенная мирным путем Корея, освобожденная от американского и
китайского влияния. Москва должна активнейшим образом работать над тем, чтобы
такая страна появилась, добиваясь окончательного выхода Пхеньяна из-под влияния
Пекина (это уже почти произошло) и проведения им более умеренной внешней
политики, одновременно объясняя Сеулу выгоды паритетного варианта объединения.
Увы, Москва не только не использует своего преимущества хороших отношений с
обеими Кореями, но совершает грубейшую ошибку, подыгрывая американо-китайскому заговору
против Пхеньяна и голосуя за санкции против КНДР.
В сложнейшем регионе Ближнего и Среднего Востока нашим
ближайшим союзником представляется Сирия. Только в своем нынешнем положении,
при полном развале экономики страны и крайнем ослаблении ВС Сирии, это не
союзник, а клиент (при этом, к сожалению, еще не до конца понимающий, что само
его существование зависит от Москвы, учитывая, насколько снизился потенциал ВС
Сирии). Исходя из объективных долгосрочных интересов и целей России и стран
данного региона, Москве следует дружить здесь, в первую очередь, с Ираном и
Израилем. Как ни странно, пока это удается, несмотря на то, что Тегеран и
Иерусалим люто ненавидят друг друга. К сожалению, эта иррациональная
иранско-израильская ненависть вредит самим этим странам и мешает России. А вот
интересы и цели Турции и большинства аравийских монархий (особенно Саудовской
Аравии и Катара) диаметрально противоположны российским, причем нет никаких
оснований ожидать изменения этой ситуации. Поэтому любые заигрывания с Анкарой,
Эр-Риядом и Дохой в лучшем случае бесполезны, в худшем – крайне опасны.
Конечно, нынешняя моральная капитуляция Анкары перед Москвой может кому-то
потешить чувство национальной гордости, но коренное расхождение интересов от
этого никуда не делось и еще один «нож в спину» мы получим от турок (в т.ч. от
ВС Турции) обязательно.
Что касается Африки и Латинской Америки, то ситуация на этих
континентах напрямую не влияет на безопасность России (по крайней мере – в
среднесрочной перспективе), мы почти не заинтересованы в ресурсах этих стран,
тем более нет там нужных нам технологий. При этом оба этих континента уже
превратились в поле ожесточенной конкурентной борьбы между Китаем и Западом,
причем Пекин в этой борьбе явно владеет инициативой. Особенно это заметно в
Африке.
России необходимо подходить к этим регионам предельно
прагматично. В частности, это означает, что ни в коем случае нельзя заводить
себе здесь клиентов. Надо помнить, что не столько военные расходы, сколько
гигантская зарубежная клиентура подорвала экономику СССР. Нынешняя Сирия –
очевидное исключение, ее поддержание «на плаву» обойдется Москве, как минимум,
на порядок дешевле, чем расхлебывание последствий крушения Асада и захвата
страны радикальными исламистами. Кого-то еще нам спасать и содержать сегодня
совершенно незачем.
С другой стороны «старая дружба не ржавеет», а вот оружие
очень даже ржавеет, особенно в тропическом климате. Россия просто обязана
использовать фактор старых советских связей со странами Африки и Латинской
Америки, если этого может принести сегодняшнюю выгоду. Очень важно понимать,
что в подавляющем большинстве стран этих континентов боевая техника очень
сильно устарела, значительная ее часть полностью утратила боеспособность. Для
них даже имеющиеся у нас всё еще очень значительные запасы советской техники
будут очень полезны, а уж современная техника, производимая отечественным ВПК –
просто мечта. Некоторые страны Африки и Латинской Америки уже начали эту мечту
реализовывать (достаточно посмотреть на ВС Алжира и ВС Уганды). Нельзя забывать
о том, что оружие – это самый политический товар в мире, соответственно,
продажа оружия сама по себе укрепляет геополитические позиции страны.
Кроме того, с определенного момента многим африканским
странам может перестать нравиться замена старого (западного) империализма на
новый, китайский. Китай, разумеется, не собирается юридически присоединять к
себе страны Африки (а в будущем – Латинской Америки), но ресурсы этих стран он
выкачивает не менее хищнически, чем бывшие западные колонизаторы, при этом
полностью забывая об экологии и используя собственную, а не местную рабочую
силу. Через некоторое время многие африканцы и «латиносы», да и азиаты тоже
захотят увидеть «третью силу». Поэтому нам и нужно стать ей на самом деле, ни в
коем случае не идя при этом на прямую конфронтацию с «первой» и «второй»
силами, но и ни в коем случае под них не подстраиваясь.
Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа