Центральная Азия становится
естественным объектом интересов «Исламского халифата» хотя бы потому, что
подавляющее большинство населения данного региона являются мусульманами. Радикальной
исламизации региона пока еще противостоит историческое, особенно советское
наследие – светские традиции социальной жизни и достаточно высокий уровень
образования населения при его всеобщем характере. Кроме того, как и во всём
бывшем СССР, традиционный суннитский ислам в Центральной Азии относится к
наиболее умеренному ханафитскому мазхабу с сильными суфийскими традициями, что
исключает радикализм. Наконец, те народы региона, которые ранее вели кочевой
образ жизни (в первую очередь – казахи и киргизы), вообще достаточно слабо
подвержены исламизации.
Тем не менее,
появляется всё больше факторов, способствующих усилению позиций радикального
ислама в Центральной Азии.
Через Центральную
Азию проходит транзит героина из Афганистана в Россию и Европу, что вовлекает в
наркоторговлю местную организованную преступность, часть населения и даже
властные структуры (в наименьшей степени этой проблемой затронут также
Казахстан, хотя и здесь она имеет место). Вообще, коррупция очень сильно
способствует росту преступности вообще и наркоторговли в частности.
Перед Узбекистаном и
Казахстаном остро стоит проблема перехода власти в ближайшем будущем: только в
этих двух странах до сих пор находятся у власти президенты, пришедшие на свои
посты с должностей первых секретарей рескомов КПСС (во всех остальных странах
бывшего СССР первое лицо сменилось не менее одного раза). Их уход по
естественным причинам может очень серьезно дестабилизировать внутреннюю
ситуацию в обеих странах, особенно в Узбекистане. Киргизию формально можно
считать демократическим государством, что, однако, нисколько не мешает
регулярным государственным переворотам с большим количеством жертв, сильнейшей
коррупции и внутренней раздробленности страны по географическому (Север – Юг) и
этническому (киргизы – узбеки) признакам, не говоря уж о крайне низком уровне
жизни. Всё более авторитарным становится режим в Таджикистане, где так и не
удалось преодолеть последствия гражданской войны начала 90-х. Президент Рахмон в
прошлом году добился запрета умеренной Партии исламского возрождения
Таджикистана, которая до этого долгое время была вполне нормальной
парламентской партией. Показательно, что осенью прошлого года в стране произошел
военный мятеж, который возглавил заместитель министра обороны Таджикистана генерал-майор Абдухалим Назарзода. Хотя мятеж был
быстро подавлен, он является симптомом крайне сложной внутриполитической
ситуации.
Чрезвычайно сильно ударил по региону экономический кризис в
мире вообще и в России в особенности. Перечисления работавших в России трудовых
мигрантов давали до кризиса до 50% ВВП Таджикистана, до 33% ВВП Киргизии
и до 15% ВВП Узбекистана. При этом трудовые мигранты составляли очень
значительную часть рабочей силы всех трех указанных стран. С конца 2014 г.
многие из них потеряли работу, у остальных рублевая зарплата заметно снизилась,
хотя и так была гораздо ниже, чем у граждан РФ. В переводе же на доллары из-за
девальвации рубля она стала настолько низкой, что в значительной степени
утратила смысл (по крайней мере, перечислять на родину трудовым мигрантам стало
нечего). Это привело к резкому росту социального напряжения в этих странах.
Имеет место целый ряд межгосударственных конфликтов в
регионе на этнической почве, из-за нерешенных территориальных проблем и раздела
ресурсов, особенно водных. Центром всех этих конфликтов как в географическом,
так и в политическом плане является Узбекистан. Особенно опасным местом уже
давно стала Ферганская долина на юго-востоке этой страны. Здесь имеет место
самая высокая в мире плотность населения при его крайней бедности. При этом в
Ферганской долине сходятся границы всех стран региона, кроме Туркмении, т.е.
через нее можно воздействовать не только на сам Узбекистан, но также на
Казахстан, Киргизию и Таджикистан. Именно здесь (в Андижане) произошло
восстание исламистов в 2005 г., отсюда был спровоцирован мятеж в Киргизии в
2010 г.
Межгосударственные конфликты внутри региона усугубляются
большим интересом к нему со стороны крупных держав – России, США, Китая, Ирана,
Индии, Пакистана, аравийских монархий, Турции. Причем эти державы очень часто
ведут борьбу между собой руками местных режимов, что, соответственно, еще более
ухудшает ситуацию в Центральной Азии.
Проникновение «Исламского халифата» в регион в таких
условиях совершенно неизбежно. Нынешняя ситуация в Сирии и Ираке этому очень
сильно способствует. Военная операция против «халифата» в этих странах ведет к
вытеснению его боевиков в менее опасные для них регионы – Африку, Юго-Восточную
и Центральную Азию. Кроме того, целый ряд стран (Турция, США и аравийские
монархии), формально воюющих против «халифата», де-факто заинтересованы именно
в этом – не в разгроме данной структуры, а в его переориентации на другие
направления, особенно на север, против России. «Заодно» Россия должна быть с
помощью «халифата» полностью вытеснена из Центральной Азии.
Как было сказано выше, все страны региона подвержены влиянию
радикального ислама. Особенно уязвимы Киргизия и Таджикистан, которые не могут
противостоять агрессии «халифата» ни в военной (ВС Киргизии и ВС
Таджикистана очень слабы), ни в социально-политической сферах. Узбекистан
располагает гораздо более мощными и дееспособными силовыми структурами (в
частности, ВС Узбекистана гораздо сильнее киргизских и таджикских),
которые более эффективно подавляют любую оппозицию, в т.ч. исламскую. С другой
стороны, потенциал радикального ислама здесь также гораздо значительнее,
особенно, как было сказано выше, в Ферганской долине. Группировка ИДУ
(«Исламское движение Узбекистана») является наиболее мощной радикальной
исламской структурой в Центральной Азии, если вообще не на всем постсоветском
пространстве. Туркмения до последнего времени была более устойчива к
проникновению исламистов, но в последние два года оно началось и в эту страну,
при этом возникают сомнения в том, что ВС Туркмении и другие силовые
структуры могут противостоять этому проникновению. Устойчивее всех к
радикальному исламу, как было сказано выше, Казахстан. В этой стране лучшая в
регионе социально-экономическая ситуация, лучшими в регионе являются ВС
Казахстана, население страны достаточно русифицировано и европеизировано.
Тем не менее, радикальный ислам проникает и в эту страну, в первую очередь – в
ее южные и западные районы. Население южного Казахстана традиционно более
исламизировано, чем в остальной стране, в западную часть Казахстана, где в
последние годы быстро развивались нефтяные и газовые промыслы, приехало на
временные работы большое количество маргинализированного населения, очень подверженного
исламской пропаганде.
Как известно, между
основной территорией «Исламского халифата» (в Сирии и Ираке) и Центральной
Азией находится Иран, являющийся непримиримым противником «халифата». Это
делает прямую экспансию «халифата» в регион невозможной. Однако, как и в других
частях мира, «халифат» создает плацдармы в различных странах, в первую очередь,
за счет местных радикалов. В этом плане огромное влияние на ситуацию в
Центральной Азии оказывает Афганистан, который в рамках «Исламского халифата»
отнесен к той же, что и она, административной единице – «вилаяту Хорасан». Проникновение
«халифата» в Афганистан началось в 2014 г., здесь он столкнулся с группировкой
«Талибан». Несмотря на очень сходную идеологию, «Исламский халифат» и «Талибан»
оказались в состоянии жесткого конфликта вплоть до объявления друг другу
джихада. Однако целый ряд низовых групп талибов перешли на сторону «халифата»
(эта ситуация полностью аналогична отношениям между «халифатом» и «Аль-Каидой»
- жесткий конфликт при переходе множества низовых группировок «Аль-Каиды» к
«халифату»), что и позволило «халифату» создать плацдарм в Афганистане. Хотя численность
отрядов «халифата» в Афганистане пока примерно в 10 раз меньше, чем у талибов
(примерно 3-4 тыс. против 30-40 тыс.), финансирование «халифата», идущее с
Ближнего Востока, несопоставимо выше. Зарплаты рядовых боевиков «халифата» в те
же 7-10 раз больше, чем у рядовых боевиков «Талибана», что не может не
способствовать постепенному «перетеканию» людей от талибов к «халифату». При
этом если для талибов внешняя экспансия за пределы Афганистана никогда не
считалась по-настоящему важной задачей, то для «халифата» она абсолютно
обязательна, причем главным ее направлением станет именно Центральная Азия в
рамках упомянутого «вилаята Хорасан».
Разумеется,
экспансия боевиков «халифата» из Афганистана сама по себе не может обеспечить
захват Центральной Азии и должна стать лишь «детонатором» восстания местных
исламистов. Т.е. и здесь опора будет сделана на местные кадры. Причем в первую
очередь речь идет о тех гражданах стран региона, которые сами отправились
воевать в Сирию и Ирак. Считается, что туда уехали, как минимум, 500 граждан
Узбекистана, до 400 граждан Туркмении и столько же – Таджикистана, до 350
граждан Киргизии, 250-300 граждан Казахстана (реальные цифры, впрочем, могут
быть в разы выше). Наиболее вопиющим случаем является
дезертирство и уход в 2015 г. в «Исламский халифат» полковника ОМОН
Таджикистана Гулмурода Халимова. Это подтверждает, что именно Таджикистан
является наиболее уязвимой к экспансии «халифата» страной. Наименее уязвим, как
было не раз показано выше, Казахстан, в остальных трех странах ситуация
примерно одинаковая: неблагоприятная с тенденцией к дальнейшему ухудшению.
Вышеупомянутое ИДУ уже присягнуло «халифату», что
имеет огромное значение для проникновения этой группировки в Центральную Азию.
То же самое сделали некоторые туркменские племена, проживающие на северо-западе
Афганистана рядом с туркменской границей. В Киргизии самой уязвимой частью
является юг страны, где проживают этнические узбеки и действуют ячейки того же
ИДУ.
Таким образом, экспансия «халифата» в Центральную Азию идет тремя путями – из Афганистана, через завербованных местных жителей, остающихся в своих странах, через завербованных местных жителей, воюющих в Ираке и Сирии. Первый из путей является, как было сказано выше, лишь «детонатором», основную роль должны сыграть местные жители. Число граждан стран Центральной Азии, воюющих в Сирии и Ираке, составляет, как минимум, 2-3 тыс. чел., максимум – до 5 тыс. При этом не все они воюют за «халифат», а часть из них заведомо погибнет. Соответственно, они из-за относительной малочисленности также не могут обеспечить крушение действующих государственных институтов в своих странах. Однако они обладают очень ценным боевым опытом и несут очень сильный пропагандистский заряд для своих соотечественников. В любом случае, главную проблему представляют жители региона, проживающие в своих странах и возвращающиеся с заработков из России. Численность «спящих ячеек» «Исламского халифата», уже созданных в Центральной Азии, не известна даже приблизительно (речь может идти и о десятках тысяч человек). Тем более невозможно сейчас сказать, какая часть населения каждой из стран Центральной Азии, включая личный состав их ВС и других силовых структур, потенциально подвержен радикальной исламской пропаганде. Однако именно этот вопрос является наиболее принципиальным, поскольку экспансия сюда «халифата» неизбежно будет расширяться, причем независимо от того, как станет развиваться ситуация в Ираке и Сирии. Не исключено, что дело ограничится лишь локальными мятежами, которые удастся подавить (возможно, с помощью ВС РФ и Казахстана). Но не исключен худший вариант, когда произойдет крушение некоторых или даже всех (кроме, очевидно, казахстанского) режимов в странах региона, после чего именно «вилаят Хорасан» заменит Сирию и Ирак в качестве основной территории «Исламского халифата».
Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа