Сухопутные войска
Сухопутные войска
Главная / Военная аналитика / Россия / Сухопутные войска / Каким быть сухопутным войскам?
Каким быть сухопутным войскам?

За последние 5 лет, в состав сухопутных войск ВС РФ поступило 5 бригад (по 12 ПУ в каждой) ОТРК «Искандер», примерно 260 танков Т-90А, не менее 450 БТР-82А, не менее 30 САУ 2С34 «Хоста», не менее 24 РСЗО «Торнадо», не менее 15 огнеметных РСЗО ТОС-1 «Буратино» и ТОС-1А «Солнцепек», 18 самоходных ПТРК «Хризантема», не менее 12 ЗРК «Тор-М1-2» для ПВО сухопутных войск.

Армейская авиация, которая пока входит в состав ВВС и ПВО, получила около 200 боевых вертолетов (63 Ка-52, не менее 90 Ми-28Н, не менее 40 Ми-35М), не менее 12 тяжелых транспортных вертолетов Ми-26, более 100 многоцелевых вертолетов Ми-8 и Ми-17.

Поступление значительного количества новой техники не может не радовать. При этом, однако, есть смысл порассуждать о том, какие нам нужны сухопутные войска, независимо от реального поступления техники в их состав. В частности – о перспективной бронетехнике. Речь идет о трех еще не запущенных в производство, но уже ставших мировыми «звездами» семействах машин: «Армата», «Курганец», «Бумеранг». 

«Армата» концептуально является, безусловно, наиболее выдающимся достижением современного российского ВПК и вообще одним из самых выдающихся достижений отечественного ВПК за всю его историю. В нашей стране было сделано очень много очень хорошего оружия, но очень редко у нас создавалось нечто революционное и прорывное. Как правило, мы догоняли, а не шли впереди. «Армата» - вещь именно прорывная и революционная. Имеется в виду не только и не столько концепция танка, известного сейчас как Т-14, сколько то, что речь изначально идет о семействе боевых машин, одной из которых стала БМП Т-15. Уже давно ясно, что нынешняя концепция БМП себя изжила. Две с половиной сотни БМП, уже сгоревших в Донбассе (с обеих сторон), как минимум 50 «Брэдли», нашедших свой конец в Ираке и Афганистане (в условиях противопартизанских войн) стали очередными подтверждениями этого факта. Единственный шанс на спасение данного класса бронетехники – унификация БМП с танками. В рамках «Арматы» делается именно это. В итоге становится совершенно непонятно – а зачем нам «Курганец»? Это, как раз, традиционная БМП. Возможно, очень хорошая, стоящая в одном ряду с немецкой «Пумой» и южнокорейской К-21, но, тем не менее, традиционная «братская могила пехоты». Если до нас-таки дошло, что надо делать БМП на шасси танка, зачем при этом тратить огромные средства на параллельное производство еще и традиционной БМП? Разумеется, Т-15 будет дороже «Курганца», ну так тем более, передайте все деньги от «Курганца» на «Армату» и постройте действительно «правильные» БМП в адекватном количестве (не менее 10 тысяч).

Большие вопросы есть и по поводу «Бумеранга», который, к тому же, явно создается гораздо тяжелее, чем «Армата» и «Курганец». В данном случае имеется хорошо известный зарубежный аналог – американский «Страйкер». В самих США отношение к данной машине крайне неоднозначное. В Ираке и Афганистане потеряно не менее 77 «Страйкеров», при том что даже РПГ и ПТРК против них применялись довольно редко, почти все потери пришлись на фугасы. Окажись «Страйкер» в условиях классического общевойскового боя (типа того же Донбасса) – потери возросли бы на порядок. В этом смысле чрезвычайно показательно, что Израиль отказался от «Страйкеров», хотя американцы навязывали их чрезвычайно активно. Евреи очень хорошо понимают в наземной войне, как классической, так и противопартизанской. И они давно пришли к тому выводу, что единственным средством перевозки пехоты на поле боя должны быть БМП на базе танков. Сейчас они производят БМП «Намер» на шасси «Меркавы», а до этого предпочитали «Ахзариты» и «Нагмашоты» на шасси древних Т-55 и «Центурионов» новейшим, но «картонным» «Страйкерам». Аналогичный российский «Бумеранг», по-видимому, для полицейских операций окажется избыточен (для них вполне хватит БТР-82А, «Тигра» и «Тайфуна»), а в классическом бою станет еще одной «братской могилой». Соответственно, не проще ли отказаться от него прямо сейчас, а деньги отдать, опять же, на «Армату»?

Безусловно, армейская авиация должна вернуться из ВВС в сухопутные войска. Есть большие сомнения в необходимости в наличии трех разных типов ударных вертолетов. Видимо, наименее нужным из выпускаемых сейчас машин является Ми-28. Развивать следует либо привычный и отработанный Ми-35, либо обладающий высоким потенциалом Ка-52.  

По-видимому, следует создавать оперативные командования на ТВД, которые в случае войны будут подчиняться стратегическим командованиям. Каждое оперативное командование должно включать определенный набор частей и соединений, среди которых будут как постоянно развернутые, так и базы хранения техники, предназначенные для развертывания в случае мобилизации. При этом необходимо придать войскам реально оборонительную конфигурацию, убрав все базы хранения от границы вглубь страны. В первую очередь и как можно быстрее это необходимо сделать на востоке.

Очевидно, что некоторые из оперативных командований, являющихся приграничными, должны состоять только из частей постоянной готовности, укомплектованных контрактниками, прошедшими очень жесткий отбор. В частях и соединениях остальных командований будут проходить службу призывники. 

Механизированные батальоны следует на постоянной основе включать в состав таких частей и соединений, как ракетные, зенитно-ракетные, связи, РЭБ, авиационные (возможно, эти батальоны могут оснащаться не перспективной, а нынешней техникой, т.е. просто переводиться из состава перевооружаемых общевойсковых соединений). Необходимость этой меры обусловлена тем, что нынешняя война, скорее всего, будет идти без постоянной линии фронта, поэтому войскам, традиционно находящимся за линией непосредственного соприкосновения с противником, теперь требуется постоянное прикрытие, ибо противник может прорваться достаточно глубоко на территорию, которая формально контролируется российскими ВС. Кроме того, такое прикрытие требуется и от действий диверсионно-террористических групп и спецназа, роль которых в последнее время резко возросла и явно будет расти и дальше. 

Вторым компонентом наземных сил должны стать войска береговой обороны. Они могли бы включать как механизированные части, идентичные таковым, входящим в состав сухопутных войск, так и морскую пехоту. Задачей первых являлось бы отражение высадки морских десантов, вторых – содействие первым в противодесантной обороне, а также, наоборот, проведение собственных десантных операций (естественно, совместно с ВМФ). Местами дислокации частей и соединений береговой обороны стали бы Мурманская, Архангельская, Ленинградская, Калининградская и Астраханская области, Крым, Дагестан, Краснодарский и Приморский края, Чукотка, Камчатка, Сахалин и Курилы. Разумеется, эти части и соединения могли бы при необходимости задействоваться и для усиления сухопутных войск. 

Третьим компонентом наземных сил должны стать Силы быстрого реагирования. Они состояли бы из ВДВ и частей морской пехоты из состава войск береговой обороны. Последние, таким образом, оказывались бы в двойном подчинении, что неизбежно, учитывая двойственность стоящих перед морскими пехотинцами задач. СБР стали бы своеобразными «войсками мирного времени», поскольку именно они задействовались бы в локальных операциях за пределами страны, а также использовались бы в приграничных конфликтах «малой интенсивности» и в ходе мятежевойн. Уже сейчас де-факто сложилась ситуация, что ВДВ ориентированы именно на такие войны, в данном случае это вполне оптимально. В случае «большой войны» СБР отводилась бы роль резерва Главного командования. Их основной целью стала бы поддержка сепаратистских и повстанческих движений в тылу противника. Вполне очевидно, что в состав СБР следовало бы непосредственно включить полки военно-транспортной авиации, а в состав частей – вертолетные подразделения (как транспортных, так и боевых вертолетов). Боевые вертолеты должны обеспечивать действия как СБР, так и собственно сухопутных войск. Возможны их действия совместно с боевыми БПЛА, которые будут подавлять ПВО противника, а вертолеты – уничтожать бронетехнику и артиллерию. 

Наконец, четвертым компонентом наземных сил должны были бы стать Внутренние войска (или Национальная гвардия). Их задачей является оборона собственной территории (населения, промышленности и объектов инфраструктуры) как в военное, так и в мирное время. Речь идет о борьбе с терроризмом, подавлении массовых беспорядков, в военное время – о борьбе с десантами и диверсионными группами противника и об усилении сухопутных войск. Возможно, именно на эти войска следовало бы возложить и задачу охраны границы в мирное время, т.е. функции нынешних пограничников. Части ВВ (НГ) следовало бы, по-видимому, «привязать» не к командованиям (стратегическим или оперативным), а к субъектам РФ. В целом, эту структуру следовало бы вывести из подчинения МВД и либо подчинить Минобороны, либо сделать полностью самостоятельной (по крайней мере – в мирное время), но вести ее строительство в тесной координации со строительством ВС в вопросах планирования, вооружения, организации боевой подготовки. Комплектование ВВ (НГ) следовало бы вести по тем же принципам, что и ВС.  


Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа

18 мая 2015 11:15 2403
0
0