РСЗО «Ураган»

Разношерстные противники правительственных сил оснащены той же устаревшей советской техникой. Большая ее часть – трофеи, захваченные у ВС Сирии (соответственно, потери оппозиции в технике становятся и окончательными потерями сирийской армии), хотя не вызывает особых сомнений, что часть ее приобретена на саудовские и катарские деньги в странах Восточной Европы и передана оппозиции на территории Турции. Разумеется, все многочисленные оппозиционные группировки формируются на добровольной основе, при этом в них всё выше становится доля иностранцев (местные ресурсы оппозиции истощаются не менее быстро, чем у сторонников Асада). Боевая и морально-психологическая подготовка также очень разная, при этом, конечно, боевой дух сильно зависит от успехов или неудач на фронте. В частности, вмешательство в войну России нанесло по всем формированиям оппозиции очень сильный удар не только в военном, но и в психологическом смысле.

Иракская армия воюет около трех лет против одного противника из тех, с кем сражаются и ВС Сирии – «Исламского халифата». Параллельно с ВС Ирака, но не вместе с ними, против того же противника воюют шиитские формирования и, опять же, курды.

С начала 2014 г. ВС Ирака и их союзники потеряли более 70 танков, более 400 БМП, БТР и бронеавтомобилей, не менее 50 артсистем, не менее 7 вертолетов. Техника иракской армии представляет собой своеобразный синтез относительно новой и весьма старой американской со старой и очень старой советской. Уже несколько лет иракцы активно восстанавливают ту технику времен Саддама Хусейна, которая еще подлежит восстановлению. Поэтому «Абрамсы», ранее числившиеся в составе сухопутных войск США, а затем переданные Ираку, и Т-72 бывшей армии Хусейна, стрелявшие друг в друга в 1991 и 2003 гг., теперь идут в бой в одном строю. ВС Ирака, в отличие от сирийских, комплектуются по американскому образцу, т.е. по найму, из-за чего их боевая устойчивость, естественно, гораздо ниже, чем у сирийцев. Сирийская армия потерпела много поражений, но у нее ни разу не было такого обвала, какой произошел с иракской армией в первой половине 2014 г. Чисто добровольческие шиитские и курдские формирования воюют гораздо лучше регулярной армии. Хочется подчеркнуть принципиальную армию между наемным и добровольческим принципами комплектования. Наемный принцип – это когда идут служить за деньги, а добровольческий – когда идут воевать за идею.

Столь же добровольческий «халифат» воюет трофейной техникой ВС Ирака. Между сирийской и иракской частями «халифата» возможен обмен людьми и техникой, хотя в реальности он практикуется не очень часто. Как в Сирии, так и в Ираке, «халифат» очень широко использует смертников. В данном случае речь идет не о терроре против мирного населения, а о тактическом приеме на войне, когда с подрыва начиненных взрывчаткой автомобилей, а иногда даже БМП и БТР начинаются боевые операции. Т.е. смертники становятся своеобразной заменой артподготовки. 

Скоростной катамаран HSV-2

ВС Ирака достаточно интенсивно используют авиацию, но ее слишком мало, чтобы всерьез повлиять на ход боевых действий. Гораздо больше боевых самолетов у коалиции, возглавляемой США, но каковы ее реальные цели и достижения – понять очень сложно.

Кроме того, на стороне ВС как Сирии, так и Ирака воюют ограниченные контингенты ВС Ирана (точнее – КСИР). Боеспособность их ненамного выше, чем у самих сирийских и иракских военных, но отрицать чрезвычайную важность иранской помощи в борьбе против «халифата» никак нельзя.

Участниками гражданской войны в Йемене являются, с одной стороны, повстанцы-хуситы (местные шииты) и сторонники бывшего президента Салеха, с другой – сторонники как бы легитимного нынешнего президента Хади, причем контролируемые этими сторонами территории очень сильно напоминают бывшие Северный и Южный Йемен соответственно. «Третьей силой» здесь можно считать «Исламский халифат» и «Аль-Каиду», воюющие против обеих сторон (но главными противниками суннитских радикалов, всё-таки, являются хуситы). С марта 2015 г. на стороне Хади воюет коалиция аравийских монархий во главе с Саудовской Аравией.

ВС Йемена традиционно оснащены, в основном, советской техникой, в целом, еще более старой, чем у Сирии и Ирака. Формально они комплектуются по призыву, фактически же их многочисленные бригады еще до начала гражданской войны были военными формированиями столь же многочисленных местных племен. Столь же формально они составляли единые ВС, которые теперь разделены между воюющими сторонами. Только за период с начала интервенции монархий йеменская армия потеряла (суммарно на обеих сторонах) до 90 танков, до 40 БМП и БТР, 11 самолетов и 4 вертолета (все самолеты и вертолеты уничтожены на земле, йеменская авиация в войне не участвует ни с одной стороны). Нынешнее состояние ВС Йемена и, главное, в какое пропорции они разделены между сторонами, понять достаточно сложно.

Аравийская коалиция даже без учета сторонников Хади заведомо имела и имеет колоссальное количественное и качественное превосходство над хуситами и сторонниками Салеха. Как известно, монархии никогда не жалели денег на новейшую технику, в первую очередь – американскую. Исходя из формального соотношения сил, война должна была закончиться полным разгромом хуситов за 2-3 месяца. В реальности война продолжается уже почти два года, за это время коалиция лишь слегка сократила контролируемую хуситами и салеховцами территорию. Наиболее боеспособной из монархических армий оказались ВС ОАЭ. Но и они понесли заметные потери – 1 БМП, свыше 50 бронеавтомобилей, 1 истребитель «Мираж-2000», а также скоростной катамаран HSV-2 (формально, впрочем, он ВС не принадлежал). Однако из-за политических разногласий с Эр-Риядом ОАЭ уже несколько месяцев как снизили интенсивность своего участия в войне. 

Истребитель-бомбардировщик F-15S

ВС Саудовской Аравии за время интервенции потеряли, как минимум, 20 танков, не менее 150 БМП, БМТВ, БТР и бронеавтомобилей, 1 истребитель-бомбардировщик F-15S, до 5 вертолетов (в т.ч. 1-2 «Апача»), а также боевой БПЛА «Илонг». Главная проблема саудовской и остальных монархических армий – всё тот же наемный принцип комплектования. Их военнослужащие пришли служить за деньги, поэтому, несмотря на большое количество новейшей техники, их так успешно бьют нищие хуситы с древней советской техникой, поскольку они идут воевать за идею. Хуситы не только сумели отстоять большую часть контролировавшихся ими до начала интервенции территорий, примерно совпадающих с бывшей ЙАР, но и постоянно совершают успешные набеги на приграничные районы Саудовской Аравии. Саудитам не помогает даже абсолютное господство в воздухе (хотя их авиация убила уже до 10 тыс. мирных жителей), поэтому они теперь ищут по всему миру (вплоть до Латинской Америки!) наемников, готовых воевать за них на земле за очень большие деньги.

Во всех указанных конфликтах минимальна роль этноконфессиональных факторов, поскольку воюют, в основном, представители одной нации и одной религии. Как известно из новейшей истории, арабы и персы – далеко не самые лучшие воины, но в данном случае они находятся на всех сторонах всех этих войн.

Все войны достаточно тесно переплетены между собой и являются, в значительной степени отражением суннитско-шиитского геополитического и конфессионального конфликта. Суннитские аравийские монархии и Турция поддерживают антиасадовские силы в Сирии, в т.ч., завуалированно – «Ан-Нусру»/«Аль-Каиду» и «Исламский халифат». Шиитский Иран открыто поддерживает правительства Сирии и Ирака и не очень завуалированно – хуситов. На стороне суннитов, в целом, стоит Запад, на стороне Ирана – Россия. Впрочем, в последнее время единый суннитский фронт начал разваливаться под грузом противоречий. Саудовская Аравия сильно поссорилась с Катаром и ОАЭ, в свою игру начала играть Турция. Приход же к власти в США Трампа может самым неожиданным образом изменить весь геополитический расклад на Ближнем Востоке. Поэтому предсказать дальнейшее развитие событий возможным не представляется.

Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа