Забытые страницы Великой войны
Батальоны смерти
Запись добровольцев в ударные батальоны, 1917 год

Весной 1917 года в русской армии озаботились формированием отдельных ударных частей. Будучи созданными, они назывались по-разному: «ударные батальоны», «батальоны смерти», «части смерти», «революционные батальоны», «дружины смерти», «батальоны чести».

Казалось бы, что тут нового?  Еще в октябре 1915-го Командующий 5-й армией Северного фронта генерал от кавалерии Павел Плеве подписал приказ о создании особых взводов, чтобы «сформировать из них при каждой роте особые команды бомбометателей...». Спустя два месяца особые взводы «гренадер» имелись во всех пехотных, гренадерских и стрелковых полках. Взводы так и назывались – «гренадерские». Реже – штурмовые или ударные. Но термин «ударники» был в ходу. «Почта полевая» писала на эту тему 25 июля 2016 года («Каскадеры с гранатами»). 

На самом деле, между ударниками образца 1915 года и образца 1917-го разница существенная. В первом случае отбирались лучшие солдаты и унтер-офицеры, проявившие свои качества непосредственно в боевой работе. О добровольческом принципе формирования ударных взводов, трансформировавшихся в начале 1917-го в отдельные части, и речи не было. Их кадр формировался в приказном порядке. Что касается «ударников» армии Временного правительства, то тут история такая.

После Февральского переворота и смены самодержавного режима на республиканский армия разваливалась стремительно. Счет шел не на месяцы – на дни. 12 мая член правления Торгово-промышленного банка князь Сергей Кудашев отписал военному и морскому министру Александру Гучкову: «Необходимо демонстрировать в армии доблесть и организованность частей, которые увлекали бы на подвиг остальную массу… Представляется необходимым во всех армиях фронта создать особые «ударные» единицы, большей частью обреченные на истребление, которые должны быть составлены исключительно из добровольцев…». Мысль понятна: примером «300 спартанцев» увлечь остальных «греков». Похожие идеи бродили в головах офицеров в действующей армии. 15 мая помощник старшего адъютанта отделения генерал-квартирмейстера штаба 8-й армии ЮЗФ капитан Генерального штаба Митрофан Неженцев, руководивший разведкой армии, представил доклад командующему армией генералу от инфантерии Лавру Корнилову. Неженцев предложил как можно скорее приступить к формированию добровольческих ударных отрядов. Подразумевалось, что добровольцами должны стать строевые солдаты и офицеры, готовые к самопожертвованию. В качестве командира первого подобного формирования капитан предлагал себя.

 Штаб Корниловского ударного полка перед палаткой в лагере в Галлиполи

Корнилов размышлял две недели и в итоге подписал соответствующий приказ. День рождения 1-го Ударного отряда с шефством Корнилова при 8-й армии – 1 июня 1917 года. Отряд формировался в Могилеве при Ставке Верховного Главнокомандующего исключительно из добровольцев. К концу месяца формирование завершилось. Отряд состоял из двух батальонов (по 1000 штыков), трех пулеметных команд (600 человек), команды пеших разведчиков. Отряду была придана казачья сотня. Впоследствии он был развернут в Корниловский ударный полк. Под этим названием он и вошел в историю Белого движения, хотя в середине сентября 1917-го был переименован и назывался Славянский ударный полк. 

23 июня отряд получил боевое знамя и выступил на фронт. В первый бой «корниловцы» вступили 9 июля у деревни Ямшицы под городком Калуш (ныне – Ивано-Франковская область, Украина) в рамках так называемого «Июньского наступления» 8-й армии вдоль Карпатского хребта на участке Галич – Станиславов (ныне – Ивано-Франковск). «Ударники» ударили как следует и прорвали австрийскую линию обороны, в результате чего и был взят Калуш.

С предложениями, аналогичными предложению Неженцева, обратились к главкому ЮЗФ генералу от кавалерии Алексею Брусилову подполковник Генерального Штаба Виктор Манакин и капитан Михаил Муравьев. Чуть позже – члены делегации Черноморского флота на I съезде Юго-Западного фронта, начавшем работу в Каменец-Подольском 20 мая 1917 года. Спустя девять дней съезд принял резолюцию о формировании добровольческих ударных частей. С этого момента добровольческое движение в стране возглавил Брусилов. 

Нельзя сказать, что энтузиазм главкома ЮЗФ разделяли все военачальники. Так, Главковерх генерал от инфантерии Михаил Алексеев, будь его воля, ограничил бы подобную деятельность рамками действующей армии. Скептически относился к проекту и генерал-лейтенант Антон Деникин, принявший 13 июня 1917 года командование над армиями Западного фронта. Однако энергичного и увлекающегося Брусилова поддерживал импульсивный и лишенный каких-либо военных знаний военный и морской министр Временного правительства Александр Керенский. По сути, популизм и дискредитация идеи начались в те же дни, когда сама идея только начала реализовываться.

 Ударники-корниловцы на фронте, лето 1917

Да, у ударных батальонов была политическая задача: продемонстрировать солдатской массе, что «есть еще на Руси богатыри». Но и сугубо боевые задачи не отменялись. Наоборот, планировалось, что именно на «части смерти» лягут самые опасные операции. Справиться с этим могли только хорошо обученные, опытные солдаты под командой авторитетных офицеров. Собственно, по такому принципу и формировались батальоны в боевых частях и соединениях. Но параллельно Брусилова и Керенского захватила мысль о необходимости формировать ударные части из тыловиков и гражданских добровольцев. Мол, именно они покажут солдатам «на передке», что вся Россия с ними, что война до победного и так далее. Едва Брусилов 4 июня был назначен Главковерхом после смещения с поста Алексеева, как он немедленно подписал документ под названием «План формирования революционных батальонов из волонтеров тыла». Предполагалось, что в таких частях не будет ни офицеров, ни солдат. Будут начальники и добровольцы. Причем, начальников будут выбирать голосованием из числа волонтеров. Отменялись всякая субординация и наказания.  

Характерна в этом смысле телеграмма, отправленная Брусиловым Алексееву (еще Главковерху): «Для поднятия наступательного настроения армии и морального впечатления весьма желательно скорейшее появление на фронте первых революционных батальонов, что возможно при условии  срочно начать вербовку волонтеров в военно-учебных заведениях, во флоте и крепостях Черного моря с указанием, какой процент состава военных училищ, школ прапорщиков и частей Черного моря можно вербовать». 

А в день назначения на пост Главковерха Брусилов утвердил «Исполнительный комитет по формированию революционных батальонов тыла» в составе членов-инициаторов: солдата 46-го саперного батальона Белкина, капитана 21-й автомобильной роты Муравьева, матроса Черноморского флота Кривоконя, подполковника Генерального штаба Манакина, солдата Севастопольского гарнизона Тюпина, подпоручика  46-го саперного батальона Данаусова, прапорщика Севастопольского гарнизона Аристова, подпрапорщика того же гарнизона Хандобина, кондуктора того же флота Булычева и рабочего Севастопольского порта Черникова. Такие вот разноплановые «специалисты» были привлечены к беспрецедентному проекту. Чтобы процесс шел динамичнее, разрешалось записывать в ударники подростков от 13 лет. Как нельзя кстати подвернулась и старший унтер-офицер Мария Бочкарева с ее идеей о создании женских «батальонов смерти. 

Знамя Корниловского ударного полка

Летом 1917 года Россия превратилась в страну комитетов. Появился такой и в добровольческом деле. Он назывался «Центральный исполнительный комитет по формированию революционных батальонов». Это – при Ставке Главковерха. Параллельно возник еще один: «Всероссийский центральный исполнительный комитет по формированию революционных батальонов из волонтеров тыла». А кроме того – 80 батальонных комитетов. Это уже в тылу. Разумеется, возник и целый штат тыловых комиссаров, отвечавших за пропаганду и вербовку. 

Вскоре стало ясно, что боевая эффективность от волонтерских батальонов стремится к нулю. К слову, до смещения Брусилова с поста Главковерха (1 августа 1917 года) все многочисленные комитеты смогли привлечь в «батальоны смерти» только 40 000 волонтеров в тылу. Под ружьем на тот момент находилось 11 миллионов. 

Несопоставимые числа. И Брусилов понял, что надо отделить «котлеты от мух». Был издан приказ, по которому все ударные части делились на две категории. Условно говоря, кадровые и волонтерские. Демонстрировать доблесть и умение в бою предстояло первым, которые формировали в полках и сводили в батальоны при своих же дивизиях. И не только в бою. Кадровых «ударников» стали все чаще и чаще использовать для приведения в чувство свою же пехоту, разложившуюся более других родов войск. Что породило еще большую неприязнь между солдатами обычных фронтовых частей и «смертниками», которых обеспечивали всеми видами довольствия значительно лучше. 

Апогея история «ударных батальонов» достигла к августу, когда Главковерхом был уже Лавр Корнилов, благоволивший к «смертникам» армейского замеса. Батальонами и полками дело не ограничивалось. Появилось аж четыре «корпуса смерти», не считая отдельных дивизий. Воевать им, правда, по большому счету не пришлось. После сдачи немцам Риги 3 сентября 1917 года интенсивные бои на Восточном фронте прекратились. 
Михаил БЫКОВ,
специально для «Почты Полевой»
21 июня 2017 00:00 1640
0
0