Об интенсивности боев в первые месяцы Первой мировой войны свидетельствует история 13-го лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка, входившего в Кавказскую гренадерскую дивизию. 

Полк выдвинулся из мест постоянной дислокации в Грузии, имея в составе 4245 солдат и 76 офицеров. После 2,5 месяцев боев (с конца сентября по середину декабря 1914 года) в строю осталось … 2 кадровых офицера и до 500 кадровых солдат и унтеров (одна рота старого состава и две сводные). Сразу стоит заметить, что хоть полку и пришлось драться на тяжелых участках сначала во время боев в Восточной Пруссии, затем – в ходе Лодзинской операции, он в окружения не попадал, не бежал, другими частями брошен не был. Все его потери – сугубо боевые.

Резонно спросить, почему в коллективные герои выбраны именно Эриванцы? Что, другие оказались лучше и потому сумели сохранить довоенный кадр? Или кавказским лейб-гренадерам как-то особенно не везло?  Ни то, ни другое. Интерес к судьбе Эриванцев в 1914 году продиктован как раз тем, что «везло» им на пули и снаряды так же, как и многим другим частям русской армии. А что касается подготовке, духу и традициям этого полка, то им могла позавидовать даже гвардия.

Несмотря на столь экзотическое название, Лейб-гренадерский Эриванский полк на поверку – старейший полк русской регулярной армии, созданный еще при первом царе из династии Романовых – Михаиле Федоровиче в 1636 году (по другим данным – в 1642 г.). Тогда он никаким Эриванским не был. А был первым выборным (отборным) стрелецким полком, позже, при Петре I, более известным под названием Бутырского солдатского полка. Стоял в Москве, первым перешел на сторону Петра во время его борьбы за престол с царевной Софьей. Потом полк неоднократно менял названия, оказался в Каспийском егерском корпусе, после чего его судьба навсегда оказалась связана с Кавказским военным округом. В 1827 году за отличие при взятии города Эривань (ныне – Ереван, Армения) получил название Эриванский и был причислен к Гренадерскому корпусу. В 1856 году по сумме заслуг в различных войнах  Эриванцам пожалована почетная приставка «лейб», то есть – «придворные». Этого удостаивались единичные армейские части. К 1914 году таковых имелось только шесть. Помимо Эриванцев еще один – в гренадерском корпусе их четыре – в армейской кавалерии. «Лейбами» эриванские гренадеры стали уже за победы в Восточной (Крымской) войне на Кавказском театре военных действий и за успехи в сражениях против горцев при усмирении Кавказа. 

Лейб-гренадерский Эриванский полк по сумме коллективных наград стал самым заслуженным полком в армии. Полковое Георгиевское знамя, Александровская юбилейная лента к нему, знаки на головные уборы «За отличие», две Георгиевские трубы и одна серебряная, Георгиевский сигнальный рожок, георгиевские петлицы на мундиры офицеров и нижних чинов, Высочайшая грамота … Имелись в полку и батальонные награды, и ротные. За сентябрьские бои 1914 года полк был представлен и к широким Георгиевским лентам на знамя, но бумаги завязли в штабных кабинетах.

Очевидно, что в сентябре 1914 года на фронт из урочища Манглис (ныне – город Манглиси, 60 километров от Тбилиси) отправился отменно подготовленный полк, способный и к рутинным боям, и к высоким подвигам. Хотя справедливости ради надо заметить, что на войну часть выступала, будучи несколько ослабленной, как и прочие армейские полки. Некоторое количество солдат и унтер-офицеров было оставлено в местах постоянной дислокации для работы с пополнением и развернуто в запасные батальоны. И все же в строевых ротах при полном составе в 226 человек числилось по 80-90 гренадер срочной службы, к которым присоединились кадры запаса из расчета на одного мобилизованного грузина – два армянина и три русских. Таковы уж особенности происходившей в августе 1914 года мобилизации. Большая часть запасных была отменно подготовлена, и лишь незначительное количество мобилизованных готовыми солдатами не являлись. 

Мобилизация закончилась в середине августа, а спустя пять недель полк принял первый бой в районе Гродно в составе 10-й армии, сформированной на южных рубежах с Восточной Пруссией. В первые недели войны и русские, и немцы воевали красиво, в традициях прежних веков. Один из офицеров-Эриванцев вспоминал, как шла в атаку 12-я рота полка, подошедшая к окопам 3-го батальона в тот момент, когда германцы пустились наутек после неудачной атаки на позиции полка километрах в 10 к северо-западу от города Сувалки (ныне – Польша): «Эта рота не имела готовых окопов, и можно было наблюдать редко красивую картину, как рота как бы на показном тактическом учении удлиняла цепь батальона, выходя на его правый фланг. Незабываемая картина первых боев! Какие спокойствие и выдержка, какой редкий прицельный огонь, когда каждый выцеливает, плавно нажимая на спусковой крючок, затаив дыхание, не моргнув глазом»…

Позиции Эриванцев на боевом участке 2-го батальона подверглись жуткому огню тяжелой артиллерии противника. Результат первого боя только в 5-й роте капитана Сабеля: 54 убитых, 112 раненых. Два человека сошли с ума! Но все атаки батальон отбил. Поручик Снарский из штаба полка, побывавший к вечеру на позициях 2-го батальона, позже рассказывал, что «роты пережили ад». Общие потери полка в первом бою: 18 офицеров убито, ранено и контужено, гренадер убито и ранено – около 500.

После короткого отдыха полк вновь на позициях. Теперь – у деревни Бяловоды (Сувалкское воеводство). Прибыло пополнение из запасного полка – 150 человек кадровых. О настроении в ротах говорит такой факт. 16 гренадер сели чаевничать к столу в избе, когда в нее угодил германский снаряд. Не выжил никто. Едва бревна догорели, на этом же месте устроилась новая партия солдат с намерением напечь в углях картошки.

Не было страха? Был, конечно. Но присутствовал и столь характерный для обученного и воспитанного русского солдата фатализм. Суждено – так суждено, а остальным – воевать. Спустя несколько дней после германских атак на участке полка в районе деревни Орлово в строю осталось только 30 офицеров. А 1-я рота – рота Его Величества только убитыми потеряла до 40 человек. Среди красавцев-гренадер, специально подбиравшихся для службы в этой роте по всему русскому Кавказу, – постоянный ординарец государя в почетных караулах старший унтер-офицер Кошеленко.

В ноябре полк перебросили под Варшаву, где разворачивались бои начинающейся масштабной Лодзинской операции. К этому моменту личный состав состоял из 28 офицеров и 1300 гренадер. Кавказскую гренадерскую дивизию (в целом сильно потрепанную) сосредоточили в районе города Сохачев (ныне – Польша). Удивительно, но даже после полутора месяцев боев полк вступил в город, печатая шаг и с песнями. 

 К Эриванцам прибыло, наконец, солидное пополнение: 1500 штыков. Роты были доведены до 2/3 штатного состава. И едва успели передохнуть, как снова на «передок» – менять остатки V Сибирского стрелкового корпуса. Кто из гренадер, включая командира полка полковника Мдивани, мог знать тогда, что бой под Сохачевым растянется на 8 дней. Непрерывный бой! Вот как вспоминал об этих днях капитан Генерального штаба Булгаков: «…По могуществу огня, напряженности боев, их непрерывности и по длительности частых штыковых схваток, превосходили по своей силе все до сих пор бывшие столкновения дивизии с немцами … Все эти дни и ночи было впечатление какого-то огромного непрерывного клокочущего котла, в котором нельзя уже было различать ни орудийного, ни пулеметного, ни ружейного огня. Это работала страшная убойная машина. И вот в таком аду наступала мгновенная жуткая тишина – штыковой бой. Минуты казались часами. И снова закипал огневой котел…». Стоит сказать, что капитан описывал свои ощущения, находясь в штабе Кавказской гренадерской дивизии. А каковы были ощущения там, где этот котел кипел?

В последний день ноября остатки полка собрались в Сохачеве. Из состава всех рот удалось сформировать сводную – в 180 штыков. Чуть позже из выбравшихся из ада солдат-одиночек сформировали еще одну – то же в 180 человек. К полку присоединилась 12-я рота, находившаяся в артиллерийском прикрытии. Казалось бы – все! Но не тут-то было. Остаткам дивизии было приказано остановить немцев, начавших переправляться через реку Бзура (левый приток Вислы). А после того, как германцы были остановлены – контратаковать вместе с Борисоглебским пехотным полком!  Борисоглебцы пошли в первой линии и полегли в этой ночной атаке. Считанных Эриванцев спасло только то, что они шли в бой за пехотинцами. Этих считанных осталось не больше трети…

После первого военного Рождества, когда с далекого Кавказа пришли маршевые роты пополнения, Лейб-гренадерский Эриванский Его Величества полк был снова доведен до штатного состава. В полк возвращались из лазаретов немногие вылечившиеся от ран и контузий офицеры и унтеры. И далее полк воевал достойно. Но это был уже другой полк…