В годы Первой мировой войны солдатскими Георгиевскими крестами награждали довольно щедро. Так, IV степень высшей солдатской награды получили около 1 миллиона 200 тысяч человек.  Вкупе с остальными степенями было вручено более 1,5 миллиона крестов. И это не полная информация, так как во время революционной смуты многие награды не нашли своих героев, а часть документов была утеряна.

Что до господ офицеров, высшей военной наградой для которых служил орден св. Георгия четырех степеней, то тут Георгиевская Дума и государь-император, утверждавший приказы о награждении старшими тремя степенями, их не баловали. Это в современных фильмах про ПМВ и Гражданскую войну, что ни офицер – то георгиевский кавалер! На самом деле с августа 1914 по октябрь 1917 только 4 тысячи офицеров и генералов получили орден св. Георгия IV степени, было произведено 67 награждений III степенью и только 6 – II степенью. Первая, она же – высшая степень ордена, своих героев в ПМВ не нашла.

Чтобы убедиться, насколько строго подходила власть к награждению старшими степенями, достаточно сравнить списки награжденных за всю историю ордена со списками времен ПМВ.  Всего второй степенью было отмечено 125 человек, а в ПМВ, как уже сказано, только шестеро. И то, двое из них – иностранные генералы, облагодетельствованные, скорее, по политическим соображениям. У третьей степени – такая же история.

Вот на ней-то мы, пожалуй, и задержимся. Потому как есть в этой истории удивительные нюансы. Но для начала обратимся к статуту императорского ордена св. Георгия, а именно к тем его статьям, которые многое проясняют в наградной системе России тех лет. 

Эти статьи о том, кто и за что мог получить орден св. Георгия интересующей нас III степени. Следующая статья показывает, кто принимал соответствующее решение. 

Кстати, несмотря на то, что по статуту старшие офицеры (штаб-офицеры), то есть, полковники (в Гвардии), полковники и подполковники (в  армии), капитаны I и II ранга (на флоте) могли быть награждены орденом св. Георгия III степени, случалось в ПМВ это крайне редко. Известно лишь восемь таких случаев. Полковники: командир 54-го пехотного Минского полка Захарий Бакрадзе (1915 год), командир 183-го пехотного Пултусского полка Евгений Говоров (1916) – посмертно, командир 1-й латвийской стрелковой бригады Карл Гоппер (1917), командир Текинского конного полка Сергей Зыков (1916), командир 126-го пехотного Рыльского полка Григорий Рафальский (1915), командир 16-го Сибирского стрелкового полка Станислав Рожанский (1915) – посмертно. И, уже упоминавшийся, Александр Святополк-Мирский. Подполковников, а также флотских среди награжденных орденом св. Георгия III степени не было. Зато был один армейский капитан. Один-единственный! Звали его  Степан Леонтьев.

Кто подотошнее, сразу может придраться. И подкрепить претензии тем, что в приказе о награждении Степана Георгиевича при описании его подвига сказано, что «подполковник Леонтьев в разгар набега был смертельно ранен вражеской пулей и смертью своей запечатлел содеянный им подвиг». Ребус простенький. В момент совершения подвига и гибели Леонтьев носил капитанские погоны. Повышение в чине получил посмертно, но раньше, чем Георгиевская Дума постановила отметить героя орденом св. Георгия III степени, а государь это решение утвердил. Капитан погиб в ноябре 1915 года, а высочайший приказ вышел в июле 1916-го.

Уникальность этого случая не только в том, что столь высокую награду получил «всего лишь» капитан. Еще более удивительно то, что этим орденом отметили… партизана. О войсковых партизанских отрядах Винценгероде и Давыдова, Фигнера и Дорохова, Сеславина и Вадбольского и Чернозубова времен Отечественной войны 1812 года известно. О партизанской войне в Великую Отечественную – тоже. Но оказывается, этот эффективный способ ведения боевых действий русская армия практиковала и в ПМВ. Одним из начальников таких партизанских отрядов был капитан Леонтьев. Любопытно, что по военному образованию уроженец Могилева был артиллеристом и службу после выпуска из Михайловского училища начал в 4-м мортирном артполку. Учился в Николаевской академии Генерального штаба, но не окончил. «Зацепил» русско-японскую войну. Только в 1909-м, в возрасте 31 года, произведен в чин капитана. Из чего следует, что служил так, как и множество обыкновенных русских строевых офицеров, не имевших генштабовских аксельбантов, протекции, титула или капитала. На ПМВ вышел командиром 8-й батареи 1-го Сибирского горно-артиллерийского дивизиона. В феврале 1915-го получил первого «Георгия», IV степени. Вскоре, по некоторым данным, случился у Степана Георгиевича конфликт с начальством, и он ушел… в партизаны. О создании летучих диверсионных отрядов в русских штабах задумались еще в начале 1915 года. Организовать конный спецназ решили на базе нескольких кавалерийских дивизий. Леонтьев принял командование над партизанским отрядом Оренбургской казачьей дивизии в октябре 1915 года. Он состоял из 120 казаков-оренбуржцев и 4 офицеров. В отряд влился и взвод кубанцев с сотником во главе из 2-го линейного полка ККВ. Дебют Леонтьева состоялся спустя три недели после того, как он принял отряд. В пешем строю отряд, состоявший из 250 человек (оренбургская казачья и 9-я и 11-я кавдивизии), ночью атаковал деревню Кухотская Воля, где располагались два эскадрона, до роты егерей, рабочие и саперные команды. После ночной рукопашной немцы потеряли до 400 человек. Наши потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 33 человека.  В 1915-16 годах такие конные партии, отправлявшиеся в неглубокий тыл противника, приносили ощутимую пользу неожиданными рейдами и диверсиями. Собственно, в таком рейде у фольварка Невель (ныне – деревня Нявель, Белоруссия) под Брестом в ноябре 1915 года Леонтьев и погиб.