В начале
1918 года Балтийский флот выглядел по-прежнему внушительно: 7 линейных
кораблей, 9 крейсеров, 62 эсминца, 26 подводных лодок, более 450 кораблей и
судов других классов. Итого – свыше 550 вымпелов.
Другое дело, что вся эта мощь стояла
у причальных стенок и на рейдах. Порты, на которые базировались русские корабли
в феврале – Ревель (ныне Таллин, Эстония), Гельсингфорс (ныне – Хельсинки,
Финляндия), Або (ныне – Турку, Финляндия и остров Ганге (ныне – Ханко,
Финляндия), - были во льдах. Военно-морская база в Либаве (ныне – Лиепая,
Латвия) Рижский залив вместе с Моонзундским проливом, открывавшим путь в
Финский залив, были уже в руках у немцев, однако их корабли в этих базах были
также скованы льдами. Толщина льда в Финском заливе достигала 60-70 сантиметров
на ровных участках. В местах нагромождения торосов – куда больше. Кроме того,
дорогу в залив, а, следовательно, к Кронштадту и Петрограду перекрывали минные
заграждения.
Казалось бы, до времени, когда
исчезнет сплошной лед, за Балтийский флот можно было не переживать. Даже
несмотря на то, имелся колоссальный недокомплект личного состава – на некоторых
кораблях до 80 процентов. Значительное количество матросов сошло на берег: кто
делать революцию по всей России, кто воевать в красногвардейских отрядах на
самых разных фронтах. Ощущалась серьезная нехватка офицеров. Часть погибла во
время матросских бунтов в 1917 году, часть бросила службу, часть была списана
на берег по решению судовых комитетов. Ситуация осложнялась еще тем, что
некоторые корабли требовали ремонта, как текущего, так и капитального. Не
хватало боезапаса, провианта, запчастей и других материалов для проведения
ремонтных и профилактических работ.
И все же прямой угрозы флоту не
существовало. До того момента, как германское командование в середине февраля
заявило о том, что расторгает договоренность о перемирии с Советской Россией и
18 февраля переходит в наступление. Когда разговор идет о военных операциях,
помощь карт и схем неоценима. Обратимся к карте Балтийского моря. До 18-го
германцы стояли на берегах Западной Двины (Даугавы) в районе Риги и Двинска
(ныне – Даугавпилс, Латвия). Направлений главных ударов сухопутных сил было
два: на Псков – Петроград и на Ревель – Нарву – Петроград. А от берегов
Западной Двины до Ревеля – менее 300 километров. В порту Ревеля вмерзла в лед
внушительная часть Балтийского флота: 5 крейсеров, 17 подводных лодок, прочие
корабли и суда. Учитывая, что на пути немецких дивизий стояли деморализованные,
развалившиеся части Северного фронта (1-я, 5-я и 12я армии), легко было
предположить, что эти версты противник пройдет, как нож сквозь масло. Как
вскоре выяснилось, именно так оно и случилось.
Реагировать надо было немедленно. О
грядущем наступлении немцев в Петрограде, благодаря самим немцам, знали. Уже 17
февраля из Кронштадта в Ревель вышли ледоколы, в том числе, легендарный
«Ермак». План спасения ревельской группы был таким: вывести корабли через
Финский залив в Гельсингфорс. Для начала. На Кронштадт, что было надежнее,
пойти не позволили льды.К тому такой переход для некоторых кораблей был смерти
подобен. Не дошли бы по техническим причинам или из-за нехватки в экипажах. Все
ж таки – 162 мили (300 километров). До Гельсингфорса – чуть более 40 морских
миль (80 километров). Довольно близорукое военное и военно-морское руководство
в Совнаркоме в те дни еще не было способно разглядеть контуры новой угрозы,
которая вскоре нависла над нашими кораблями в финских базах. Но об этой угрозе
чуть позже.
Первым на ревельский рейд вышел
ледокол «Волынец», ведя за собой три подводные лодки. Это случилось 20 февраля. Спустя 2 дня за ним последовал
«Ермак» и остальные ледоколы. К слову, «Ермак» вел три субмарины и два
транспорта с имуществом. Последний караван покинул Ревель 25 февраля. Он уходил
уже по бомбами и пулеметами германских самолетов. Вечером того же дня в город
вошли передовые немецкие части. Но остались с носом. Все, что было оставлено
ледоколами в Ревеле за ненадобностью, это восемь старых, уже негодных к делу
субмарин и несколько вспомогательных судов. Не достались немцам и береговые
батареи на островах, прикрывавшие вход в бухту Ревеля. Орудия были взорваны, в
том числе и мощные 300 мм башенные монстры. Были ли потери? Да, подводная лодка
«Единорог» затонула 25 же февраля, разбитая льдами. Интересно, что спустя 91
год сотрудники Морского музея Эстонии обнаружили останки лодки на дне Финского
залива. Причина гибели субмарины кроется не столько в крепости и силе льдов,
сквозь которые ей пришлось продираться, сколько в том, что ее спустили на воду
не до конца отремонтированной прямо со стапелей. Несколько кораблей и судов в
борьбе со льдами отстали и пробились к Гельсингфорсу только в начале марта.
Когда оставаться в будущей столице Финляндии было нельзя.
Всего из Ревельской базы было
спасено около 60 кораблей и судов. Но 3 марта был подписан Брест-Литовский
мирный договор, согласно которому все корабли Балтийского флота должны быть
немедленно выведены из финских портов. Стоит напомнить, что Финляндия получила
независимость по воле советского правительства 31 декабря 1917 года. С этого
момента там началась кровавая борьба за власть между «белыми» и «красными», в
которой весной 1918-го при поддержке немцев побеждали белофинны. Их отряды
стремительно приближались к Гельсингфорсу.
Назначенный начальником морскими
силами Балтийского флота 36-летний
Алексей Щастный, в недавнем прошлом капитан I ранга Русского императорского флота,
руководивший операций по переходу из Ревеля в Гельсингфорс, рискнул и на этот
раз взять ответственность на себя. Чего ему только не предлагали!
Советники-британцы – затопить и взорвать корабли. Понятно, что и вовсе не
улыбалась перспектива захвата такой боевой мощи германцами. Знали в Лондоне и о
том, что второй человек в советской России Лев Бронштейн (Троцкий) настаивал на
оставлении кораблей в Гельсингфорсе. Цель – помощь финской красной гвардии в
борьбе с белофиннами. В лучшем случае – идея бредовая. В худшем – явное
предательство. Глава Совнаркома Владимир Ульянов (Ленин) требовал совершить поход
на Кронштадт. Но одно дело требовать, другое – организовать столь масштабный
морской переход в тяжелейших погодных условиях и со всеми ранее перечисленными
проблемами в экипажах и с матчастью.
Щастный разбил всю огромную
группировку на три отряда. Последний, третий – на четыре части. Таким образом,
корабли перебирались поближе к Питеру шестью потоками. Первый отправился в путь
12 марта. Ушли 4 линкора и 3 крейсера в сопровождении 2 ледоколов. Им
понадобилось 5 дней, чтобы достичь Кронштадта. Второй отряд в составе
линкоров "Андрей Первозванный", "Республика", крейсеров
"Олег", "Баян", трех подлодок двинулся 5 апреля. В
отсутствии ледоколов ее во льдах вел «Андрей Первозванный». Группы третьего
отряда стартовали в середине апреля – с 7 по 12 число и благополучно достигли
главной базы. Всего удалось вывести в Кронштадт и Петроград из «Гельсингфорской эскадры» 172 корабля и
судна. Если приплюсовать к ним «Ревельскую эскадру» сумма составит 226
вымпелов.
Потери были и на этот раз.
Не удалось спасти четыре субмарины, плавбазу и сторожевик, стоявшие у острова
Ганге. Когда возникла прямая опасность их захвата германским десантом, корабли
пришлось взорвать. Из самого Гельсингфорса не вывели 38 боевых кораблей.
Правда, вскоре после переговоров с немцами две трети из них вернулись в состав
Балтийского флота. Белофинны взяли в плен два ледокола, в том числе, «Волынца»,
который первым вывел на Ревельский рейд наши корабли. Но в целом операция,
получившая название «Ледовый поход», удалась. Основные силы Балтийского флота
были спасены.
Во многом это была заслуга
Алексея Щастного. И советская власть оценила ее в мае 1918 года. Моряк был
награжден орденом Красного Знамени. В следующем месяце он был расстрелян. 22
июня скорый суд в Москве, инициированный все тем же Бронштейном/Троцким,
приговорил Щастного к высшей мере с невероятной формулировкой: «… совершая
геройский подвиг, тем самым создавал себе популярность, намереваясь
впоследствии использовать ее против советской власти".
Михаил
БЫКОВ,