Ряд исследователей пишет о том, что в Ла-Куртин впервые после Февральской революции 1917 года русские дрались с русскими. На самом деле это не так. Верные престолу, а позже – Временному правительству солдаты успели подраться с солдатами революционными еще в марте 1917-го, повторили попытку в июле. Это не говоря о множестве эксцессов, которые практически ежедневно происходили в полках и экипажах между нижними чинами и офицерами.

Однако, революция – это не премьера спектакля. И пусть конфликт в Ла-Куртин не был премьерным, менее трагичным от этого он не становится.  После тяжелых боев и значительных потерь во время так называемой «Бойни Нивеля» на северо-востоке Франции в апреле-мае 1917-го 1-я и 3-я бригады Русского экспедиционного корпуса (РЭК) были отведены в тыл на отдых.  Раненые оказались в госпиталях на юге Франции. Оставшиеся в строю 18 с лишним тысяч солдат – неподалеку от передовой в городке Нёвшато.  А с июня – в военном лагере Ла-Куртин, расположенного в 330 километрах южнее Парижа и почти в полутысяче верст от линии фронта. 

Проникаться революционным духом солдаты начали еще в Нёвшато, куда к ним начали приезжать агитаторы всех мастей – от кадетов до большевиков. Оторванные от Родины люди плохо представляли себе, чем, например, левые эсеры отличаются от партии ленинцев, но поняли: дома происходят важнейшие события и находиться надо там, а не в далекой Франции. И уж тем более, не на Салоникском фронте в Македонии, куда их собирались отправить от греха подальше. Как следствие, в солдатской среде быстро проявились новые лидеры, были созданы ротные и полковые комитеты. 

6 июля председатель «Отрядного комитета» Михаил Волков (по другим данным Волков был секретарем комитета 1-го Особого полка 1-й Особой бригады) официально заявил представителю Ставки Верховного Главнокомандующего и Временного правительства во Франции генерал-майору Михаилу Занкевичу (Зенкевичу), что солдаты отказываются подчиняться Временному правительству и требуют немедленной отправки в Россию. Ситуация усугубилась тремя факторами. Первый – как раз Временное правительство  не желало возвращения бригад, большая часть личного состава которых могли включиться в революционный процесс. Второй – французское командование не хотело, чтобы эта разложившаяся солдатская масса оказалась на Салоникском фронте, где также сражались солдаты РЭК. Третий – в лагере Ла-Куртин единомыслия не было. Большая часть солдат прониклась левыми идеями, но хватало и тех, кто готов был исполнять долг и, если прикажут, отправиться на фронт. 

Окончательное разделение по политической линии произошло после прибытия полков 1-й и 3-й бригады в Ла-Куртин. Запахло междусобицей, и Занкевич добился отправки лояльных солдат в городок Фельтен в 20 километрах севернее. Всего лагерь покинули, судя по французским данным, 1162 солдата из 1-й бригады, 4714 солдат из 3-й,  351 солдат маршевых батальонов, более 300 офицеров дивизии. Число куртинцев постоянно сокращалось, так как в Фельтен уходили и после 8 июля, когда состоялось массовое «переселение». Например, 30 июля из Ла-Куртин ушло 800 солдат самого буйного 1-го Особого полка во главе с руководителями полкового комитета Яном Балтайсом и Михаилом Волковым. К слову, этот тандем был сразу арестован, а с ним еще 20 активных участников беспорядков. Таким образом, в лагере осталось более 10 000 человек. Был образован общий совет солдатских депутатов, который возглавил младший унтер-офицер Афанасий Глоба.