Наступление союзных войск в июле – ноябре 1917 года в Бельгии принято называть Битвой при Пашендейле (ныне – Пассендале) или третьим сражением при Ипре. На самом деле оно состояло из 8-ми крупных операций, разделенных неделями относительного затишья. Первая началась 31 июля.

Предыстория наступления такова. После болезненного поражения от немцев в мае 1917 года в северной и северо-западной Франции на линии Ланс – Суассон – Реймс, получившего название «Бойня генерала Нивеля» («Почта полевая» писала об этом 11 мая 2017 года), стратегия французской армии заметно изменилась.  Новый главнокомандующий Анри Петэн отказался от идеи глобальных битв, предпочтя «тактику малых дел». К тому же до 50 французских дивизий поразил приступ непослушания.

Главнокомандующему Британскими Экспедиционными силами (BEF) генералу Дугласу Хейгу стало ясно, что пришел его звездный час, когда, взяв ответственность на себя, можно будет доказать превосходство английского оружия над всеми остальными. А заодно избавиться от назойливого патронажа со стороны французского командования на Западном фронте. Хейг весь июнь провел в переговорах, настаивая на необходимости большого наступления в зоне BEF в Западной Фландрии (Ипр). Цель – прорвать германскую оборону, выйти на побережье Северного моря, уничтожить немецкие военно-морские базы и таким образом прекратить беспощадную подводную войну, которую развязали германские субмарины. В случае успеха британские силы с севера нависли бы над линией Гинденбурга, оборонительные ряды которой безуспешно штурмовал генерал Нивель.

На стороне немцев были еще два союзника: география и климат. Пашендейль и соседние деревни находились на небольших высотах, с которых фландрская равнина просматривалась полностью. Ровные, как стол, пространства находились почти всюду ниже уровня моря. Дожди в этих местах – обычное дело, сказывается близость к морю. Лето 1917 года выдалось сырым. Низменности превратились в неглубокие болотца, разлившиеся на километры, а воронки от снарядов – в цепочки мини-озер. Ни один стратег предусмотреть подобное не может. Великий Наполеон в битве при Ватерлоо (тоже, к слову, Бельгия) никак не ждал, что утренний ливень сломает ему все планы наступления на армию герцога Веллингтона.

Хэйг был чрезвычайно расстроен тем, что пришлось потратить несколько недель на разговоры и диспуты. После тактического успеха по срезу «Ипрского выступа» в Мессенской операции минуло более полутора месяцев. И даже тогда, когда в споре с премьер-министром генерал победил, день начала 3-й Ипрской битвы приходилось переносить. Сначала все испортили германцы, в том числе и воздух: 13 июля именно под Ипром они впервые применили новый вид химического оружия – БХВ (дихлордиэтилсульфид) или «горчичный газ», как прозвали его фронтовики за специфический запах, напоминающий запах горчицы. Довольно скоро газ обрел и самое известное свое название – «иприт», по месту первого применения. Обстрел начиненными газом снарядами состоялся вечером и ночью в три приема по часу каждый. На английских и французских позициях его не ждали, солдаты не успели прибегнуть к помощи противогазов. Потери составили: у англичан – 2143 отравленных, из которых умерло 86, у французов – 347 отравленных, 1 умерший. «Желтый крест», как называли «иприт» в германской армии, немцы использовали в июле-августе 1917 года методично. Таким способом они рассчитывали как можно дольше оттянуть начало британского наступления. С каждым днем ситуация на Восточном фронте для Германии улучшалась. Французы находились в некотором замешательстве. Союзная Австрия держалась в Альпах. А осенью вести наступление во Фландрии практически бессмысленно. Во время проведенных газовых атак только британские части под Ипром потеряли за три недели более 14 000 человек, из них безвозвратно – более 500. Вся эта история с «желтым крестом» изрядно нервировала солдат. 

Наконец, дата наступления была определена – 25 июля. Однако командующий 5-й армией Гоф попросил отсрочить его до 28-го. Едва удовлетворили его просьбу, как командующий 1-й французской армией генерал Франсуа Антуан (две дивизии его армии должны были наступать вместе с британцами) потребовал новой отсрочки.   

31 июля в 3 часа 50 минут ударные части 5-й и 2-й британских армий атаковали германские передовые линии обороны. Атаке предшествовала 15-дневная артиллерийская подготовка, в ходе которой было выпущено 4 миллиона 300 тысяч снарядов. Для сравнения годом ранее перед битвой на Сомме артиллеристы союзников потратили миллион. Но надо учесть, что за три года война заставила немцев разработать особенную оборонительную тактику, позволяющую значительно сокращать потери в живой силе при артподготовках. В передовых линиях оставляли незначительное количество людей, которых при наступлении вражеской пехоты должно было хватить, чтобы ее придержать. Основные силы базировались в тыловой зоне, будучи готовыми к стремительной контратаке.

Тем не менее, миллионы снарядов свое дело сделали. От артиллерийского огня немцы потеряли до 30 000 убитыми и ранеными. Передние оборонительные позиции были стерты с лица земли. Поэтому в течение первых часов боя на холмах Пилкем британцы и французы продвинулись на 3 км по фронту 25 км, взяв до 5 000 пленных. Но праздновать успех было рано. Дождь лил без конца, и пехота еле двигалась, утопая в грязи и в буквальном смысле слова утопая в глубоких воронках-озерах. Большинство из 117 танков, пошедших в атаку вместе с пехотой, завязло в канавах или сломалось в грязи и воде, заливавшей машины. Французский корпус также не стоял без дела и медленно двигался вперед на фланге британских армий. Но его 136 танков в грязи и на болотах вели себя не лучше, чем британские машины. 

31 июля на совещании с командирами дивизий генерал Гоф по поводу погоды выразился весьма энергично: «Это наше проклятие». Примерно также оценивали климатические условия другие британские военачальники. Бригадный генерал Джон Чартерис записал в дневнике: «Все мои опасения насчет погоды сбылись, и она убьет наступление… Утром я вышел на передовую. Все ручьи вздулись, и земля — сплошное болото».