Забытые страницы Великой войны
Последняя битва империи
Русские солдаты на боевой позиции

Обычно это сражение называют Митавской операцией. В Латвии в ходу более романтическое название – «Рождественские бои».
Куда глубже взглянул на эту январскую битву 1917 года писатель Алексей Николаевич Толстой. Он первым разглядел, казалось бы, лежавший на поверхности факт: бои под Митавой были последними крупными боями, в которых сражалась Императорская армия России. В штабах и Ставке планировали начать масштабное наступление не раньше, чем в середине мая, когда подоспеют резервы, накопятся на складах запасы снарядов и патронов, подсохнут дороги и войдут в берега бесчисленные фронтовые реки. 
Но планы планами, а судьба распорядилась так, что в марте 1917 года почти 200-летняя Российская империя прекратила существование. Февральская революция переменила монархический строй на республиканский. Стало быть, и армия в одночасье перестала быть императорской. Кстати, о «февральской». Тут путаница возникла изначально, так как по старому стилю она началась 23 февраля, а закончилась победой 3 марта. Но уже в 1918 году юлианский календарь был отменен, на смену ему пришел общеевропейский григорианский. По новому стилю события в Петрограде стартовали 8 марта и финишировали 16-го. Так что с календарной точки зрения эта революция – «мартовская». Кстати, о революции: сторонники всяческих радикальных политических изменений обижаются, когда события 1917 года, что весенние, что осенние, называют переворотами. И совершенно напрасно делают. В переводе с латинского слово «revolutio» означает не что иное, как переворот. 

Радко Радко-Дмитриев

Но, вернемся в начало января, когда рождественские бури, столь свойственные землям на южном балтийском побережье в это время, бились в истерике над русскими и германскими позициями. Впоследствии названия многих здешних мест переменились. Если посмотреть материалы 1917 года, связанные с наступательной операцией, то там будут помянуты город Митава, железнодорожная станция Кройцбург, местечки Калнцием, Одинг и Олайне, реки Двина и Аа. Если искать места сражений по современной карте, то легко запутаться. Потому, что нынче Митава – это город Елгава на реке Лиелупе (в прошлом Аа), Двина, понятное дело – Даугава. Кройцбург превратился в пригород Риги, Одинг – в Одине, Калнцием – в Калнциемс. Старое название сохранило только Олайне, местечко на полдороги между Ригой и Елгавой (Митавой), которые разделяет всего километров 30. 
Теперь – собственно об операции. Задача перед 12-й армией генерала от  инфантерии Радко Радко-Дмитриева, входившей в Северный фронт,  стояла следующая: прорвать германские укрепленные позиции между  Калнциемом и Олайне. Почему-то всюду пишут о 30-километровом участке фронта, но между этими поселками – 20 км. Так что точнее будет сказать, что участок прорыва уходил севернее Калнциема и упирался в озеро Бабитес. Места, надо признать, не самые удобные для зимних атак, равно как и для атак в любое другое время года. Болота да леса. Особенно густо их набросала природа южнее Бабитского озера, то есть как раз там, где должно было нанести главный удар силами 6-го Сибирского армейского корпуса и Латышской стрелковой дивизии. Всего – до 48 батальонов пехоты при 208 орудиях. В центре должна была наступать 6-я Особая бригада XLIII армейского пехотного корпуса, на левом – южном – фланге выдвигались части 2-го Сибирского армейского корпуса. Всего – до 82 батальонов пехоты при 300 орудиях, более трети из которых – тяжелые. 

Фельдмаршал фон Макензен

Внушительная сила, если учесть, что 8-я германская армия на этом участке держала только 19 батальонов (причем 5 – в резерве), хотя в ее составе их числилось 99. Но 8-я армия отличалась тем, что воевала в Пруссии и Прибалтике, начиная с августа 1914-го, в разное время ею командовали отменные генералы вроде Пауля фон Гинденбурга и Фрица фон Белова. В начале войны одним из корпусов командовал Август фон Макензен, другим – Отто фон Белов. Короче говоря, именно в Прибалтике солдаты 8-й армии съели свой пуд соли и свою собаку. Что там еще едят в таких случаях? На стороне германцев была природа, месяцами строившиеся укрепления. Самое примечательное из них – так называемая Пулеметная горка на Бабитском направлении. Официальное ее название – Длинная дюна малого Турильского болота. Это два с половиной километра пулеметных гнезд, запрятанных за насыпные деревянные брустверы. Линия обороны тут была так умело построена, что накрыть ее артиллерией оказалось почти невозможно. Достойно выглядели и другие участки – рвы, колючая проволока, пулеметные и минометные точки, окопы полного профиля. Бодрило германцев и то, что они знали: в случае прорыва подкрепления прибудут быстро, а за спинами – добрых полтысячи орудий.
Понятно, почему и Радко-Дмитриев, и корпусные командиры с дивизионными начальниками приказу о наступлении были не слишком рады. Следовало преодолеть германский укрепрайон и отбросить противника за реку Лиелупе. Зачем? Чтобы с первых дней наступившего года продемонстрировать, кто собирается идти вперед, а кто – защищаться. Так уж договорились между собой большие генералы Антанты: нельзя терять стратегическую инициативу. И при отсутствии стратегических наступательных операций, время которых должно было прийти к лету, демонстрировать эту инициативу тактическими ударами.

Латышские стрелки с национальным знаменем

Правда, была у этой истории одна специфическая положительная особенность. Впервые 8 латышских стрелковых полков были сведены вместе на одном участке фронта для решения общей боевой задачи, образовав Латышскую стрелковую дивизию. У этих, уже обстрелянных и здорово обученных солдат мотивация имелась. Ведь война шла на территории Латвии. 

Что до мотивации в сибирских дивизиях, то тут она стремилась к нулю. Не в привычке сибиряков отказываться от боя, но уж больно тяжело им далась эта война. Некоторые полки за два с половиной года сменили по три состава. Именно здесь, под Митавой, видимо, наступил тот предел, когда люди уже не реагируют на приказы и возможные наказания. Первыми отказались идти в бой стрелки 17-го полка 2-го Сибирского корпуса. К ним присоединились два батальона 55-го полка (второочередного). После операции 92-х зачинщиков бунта расстреляли, активных участников отправили на каторгу. 

Демонстрировать тактическую инициативу бросились 5 января, в снежную бурю. На вспомогательных участках, где численное преимущество не было столь внушительным (минус 6 забастовавших батальонов), наши солдаты прорвать оборону не смогли и откатились на исходные. На Бабитском направлении линию обороны прорвали. Причем, без артиллерийской подготовки. В расчете на внезапность удара. На следующий день атаковали уже Пулеметную горку. Но кровь – ни своя, ни чужая – там не пролилась. Три немецких батальона, предчувствуя неприятности окружения и плена, сами снялись с позиций и отдали их без боя. Казалось бы, осталось развить успех. Но не тут-то было. И латыши, и сибиряки устали от невероятно трудных условий наступления. И дальнейшие удары оказались слабыми и разрозненными. Сражение развалилось на отдельные стычки и 11 января прекратилось. 

Иосиф Романович
Довбор-Мусницкий

Обычно так и пишут. 11 января Митавская операция завершилась. С нашей стороны, может быть, и так. Но не с немецкой. В планах командования 8-й армии оставление укрепленного рубежа в 30 километрах от столь желанной Риги не значилось. В течение 10 дней под Елгаву были переброшены резервы – свежая пехотная дивизия, и германцы пошли в наступление. Радко-Дмитриев получил поддержку в виде 38-й пехотной дивизии генерал-майора Иосифа Довбор-Мусницкого, которую и бросил на самый опасный участок. Шесть часов позиции дивизии обрабатывала тяжелая германская артиллерия. В состав 38-й входили опытные полки со старшинством от 1863 года. Они отступили, но побежали. Немцы лишь чуть-чуть продвинулись вперед.

На следующий день в контратаку пошли понесшие большие потери полки 38-й дивизии и два обескровленных полка латышей – 5-й Земгальский и 6-й Туккумский. Позже помогли сибиряки. И начались «качели». То наши отгонят немцев, то немцы вернут себе утерянные позиции. Дважды «качели» сильно качнулись в пользу германцев. 25 января они выбили наших с захваченных плацдармов за исключением Пулеметной горки. 30-го применили отравляющие газы и вывели из строя два батальона. Однако 3 февраля и у противника кончились силы. Положение стабилизировалось. За русскими осталась Пулеметная горка. Форсировать Лиелупе  в районе Елгавы не удалось. За месяц боев в нечеловеческих условиях русская армия лишилась 23 000 – убитыми, ранеными, пропавшими без вести, обмороженными, отравленными газом. Латышские стрелки потеряли почти половину состава – 5 350 убитыми и ранеными из 12 200 вступивших в сражение. Удивительно, что при общеизвестной немецкой педантичности их потери остались секретом для историков. 

С 2005 года в доме «Мангали» Валгундской волости Елгавского края работает филиал Латвийского Военного музея «Музей Рождественских боёв». Экскурсии проводятся на латышском, английском и… русском языках.

Михаил БЫКОВ,
специально для «Почты полевой»
16 февраля 2017 00:00 1065
0
0