18 июня 1916 года в ходе наступления русского Юго-Западного фронта входившая в него 9-я армия генерала от инфантерии Платона Лечицкого взяла сильно укрепленный город Черновцы, неофициальную столицу Буковины.

Когда речь заходит о так называемом Брусиловском прорыве в июне-сентябре 1916 года, по большей части вспоминают успех 8-й армии генерала от кавалерии Алексея Каледина, взявшей Луцк и вышедшей к реке Стоход, за которой находился вожделенный транспортный узел города Ковель. Все это – Волынь, северо-западная Украина. Это легко объяснимо, так как направление главного удара было именно здесь: на Ковель и Брест-Литовск.

Значительнее реже и скромнее говорят о том, что происходило в полосе наступления 9-й армии генерала Лечицкого, двигавшейся вперед на самом южном направлении, на стыке российской, австрийской и румынской границ – в Буковину. Несколько слов об этой земле. Издавна она делилась на северную и южную части. Север населяли славянские племена – илици и тиверцы. Юг – преимущественно даки, которые впоследствии вместе с другими народностями образовали румынскую нацию. Кто только не владел Буковиной! После древнерусского государства сюда пришли ордынцы. Затем, сменяя друг друга, хозяйничали венгры, князья Молдовы, австрийские Габсбурги. С 1919 года Буковина находилась в составе Румынии. В 1940-м вошла в состав СССР, став частью Украинской советской республики. Но даже сейчас после всех вековых метаморфоз основное население Буковины – русины, потомки тех самых уличей и тиверцев. Интересно, что даже энергично преследовавшие православие и славянство в буковинских землях австрийцы и румыны, проводя переписи, указывали, что количество русинского населения колеблется около отметки 40 процентов. При переписи, проведенной Украиной в 2001 году, оказалось, что русины вообще исчезли, зато украинцев в Буковине проживает 75 процентов. Организаторы переписи даже не скрывали, что этнических русинов записывали украинцами автоматически.

Однако приказ есть приказ. И после короткой артиллерийской обработки войска Лечицкого двинулись к Пруту. Платон Алексеевич располагал 165 000 солдат и офицеров при 495 орудиях. Против них стояли 110 000 австрияков при 500 орудиях 7-й австрийской армии генерала Карла фон Пфлянцер-Балтина. «По традиции» русская артиллерия в три раза уступала австрийской по числу тяжелых орудий. Правда, в составе 9-й армии находился 3-й конный корпус «первой шашки империи» генерал-лейтенанта Федора Келлера, внушавший врагу ужас одним своим присутствием.

Платон Лечицкий был единственным командармом в 1916 году, не окончившим Академию Генерального штаба. То есть, без высшего военного образования. Но природный талант и богатый опыт Боксерской войны в Китае и русско-японской войны вполне компенсировали этот признаваемый высшим генералитетом «недостаток». К началу летнего наступления 1916 года Лечицкий имел три георгиевских награды: ордена III и IV степени и Георгиевское оружие с бриллиантами. Не считая остальных высоких наград. Генерал готовил армию к прорыву очень тщательно. Им была придумана специальная должность – «полевой комендант». Он был обязан осуществлять постоянный контроль за боевыми участками, дабы ни одна лишняя душа, будь то разведчики, офицеры-наблюдатели, порученцы и прочие лица, не оказались в зоне видимости противника. Наши аэростаты и аэропланы регулярно облетали позиции, внимательно фиксируя малейшие изменения, способные вызвать у австрийцев мысли о подготовке наступления. В обстановке строжайшей секретности удалось отстроить новые плацдармы на расстоянии 100-150 метров от вражеских линий обороны. И такой подход скоро дал плоды.

Несмотря на то, что на многих участках австрийцы растянули колючую проволоку до 70 рядов, а кое-где пустили по ней ток от специально выстроенной для этого электростанции, мощный и точный артиллерийский удар, согласованный с пехотными начальниками до мелочей, помог закрепиться на захваченной территории. Однако до поры до времени австрийцы оказывали достойное сопротивление и контратаковали. Доброноуцкое сражение затягивалось. Корпус Келлера стоял в резервах, а Лечицкому надо было принять решение: пустить в дело кавалерию или найти какой-то другой выход. 

Кавалерия в бой все-таки пошла. Но не вся. Один лишь Текинский конный полк (состоял из добровольцев-туркмен) в 600 шашек атаковал австрийские позиции 10 июня под Добромоуцем. Полк потерял многих джигитов, но изрубил до 2000 солдат противника, а около 3000 взял в плен. По крайней мере, так утверждают  полковые историки, ссылаясь на архивы. 

Тем временем Лечицкий придумал, что делать, и дал приказ произвести второй мощный артиллерийский удар. Он последовал 11 июня, спустя неделю после начала наступления. Решение оказалось верным, и русская пехота, опрокинув австрийцев, вышла к берегу Прута. Воевали знатно. Недавний выпускник Тифлисской школы прапорщиков младший офицер 127-го пехотного Путивльского полка Дионисий Марченко получил за этот бой орден св. Георгия IV степени. Из приказа Георгиевской Думы ЮЗФ: «За то, что в бою…  при селении Доброноуц , командуя полуротою 2-й роты 127-го пехотного Путивльского полка, во время атаки на сильно укрепленную высоту «458», первым ворвался в окопы противника, увлекая своим примером подчиненных и лично захватил траншейное орудие, причем были взяты пленные и трофеи». 

В этих местах Прут был не широк – до 40 метров. Но глубины – до 4-х. Мосты взорваны, бродов нет. Но остановить наступательный порыв 9-й армии противник уже не мог. В плен сдавались тысячами. Только 11 июня было взято более 340 офицеров и 18 000 солдат. Всего с начала операции – около 40 000. Если вспомнить, что вся австрийская 7-я армия насчитывала 110 000 личного состава, то впору говорить о полном разгроме. Остатки австрийцев спрятались за Прутом. Если и говорить о каких-то просчетах Лечицкого к этому моменту, то очевиден только один: конный корпус Келлера так и не получил приказ на преследование отступавшего противника. Хуже того – кавалеристам в пешем строю при поддержке только корпусной конной артиллерии пришлось атаковать хорошо укрепленные Черновцы вместо того чтобы гонять по склонам бегущих австрийцев.

Понятно, что у кавалерии с взятием города получалось не очень. Черновцы были оставлены австрийцами только 18 июня, когда им во фланг стала заходить русская пехота. По поводу этого успеха толкования существуют разные. Как, впрочем, и обычно. Некоторые специалисты считают, что Черновцы могли бы подождать, что не надо было разворачивать армию на юг, в направлении румынской границы. Надо было двигаться на запад – на Коломыю и Станиславов (ныне – Ивано-Франковск, Украина), дабы сомкнувшись флангами с наступавшей севернее на реке Стрыпа на Галич 7-й армии генерала от инфантерии Дмитрия Щербачева раздавить остатки австрийской 7-й армии и присланные ей Германией скромные резервы о Карпатские горы. Другие считают, что оставлять на левом фланге недобитую группировку (относительно неплохо сохранившийся II корпус) и базу в крупном городе опасно. И надо было сначала разобраться с австрияками в Черновцах, а затем с чистой совестью разворачивать армию на северо-запад. 

Лечицкий, кстати, так и поступил. Вопреки приказу Брусилова, требовавшего как можно быстрее повернуть на Галич и Станиславов. После Черновцов генерал Келлер и его конный корпус отыгрались на Кымполунге (ныне – Кымпулунг-Молдовенеск, Румыния), была взята Коломыя, а 11 августа – Станиславов. Самое время подумать о новом рывке через карпатские перевалы. Но сил уже не было, снабжение нарушилось, собственные резервы задерживались, а австро-немецкие подтянулись. 9-я армия остановилась и начала окапываться. На полосе в 240 километров – от Станиславова до Кымполунга, став левой ногой в Румынии. 

27 августа Румыния вступила в войну на стороне Антанты.