Наступление Юго-Западного фронта русской армии в июне-сентябре 1916 года, более известное нам как Брусиловский прорыв, началось в ночь на 4 июня 1916 года.

Наступление Юго-Западного фронта, которым командовал генерал от кавалерии Алексей Брусилов, было запланировано в полосе действий четырех армий, составлявших фронт: 7-й, 8-й, 9-й и 11-й. Протяженность линии фронта – более 500 километров: от южной Белоруссии до границы с Румынией, около украинского города Черновицы. Изначально в Ставке предполагалось, что этот удар будет носить вспомогательный характер, так как главным направлением было признано западное, в полосе Западного фронта генерала от инфантерии Алексея Эверта. Но обстоятельства  сложились иначе. В том числе и потому, что на эти объективные обстоятельства влияли сугубо субъективные факторы. Генерал Эверт, равно как и главнокомандующий Северным фронтом генерал от инфантерии Алексей Куропаткин, в успех тотального наступления летом 1916 года не верил и, опасаясь ответственности, всячески саботировали решения Ставки.

Если называть вещи своими именами, то оба генерала сорвали глобальное наступление, которое могло привести к радикальным изменениям на Восточном фронте уже в ходе кампании 1916 года. Досадно, что в ситуацию своевременно не вмешались Главковерх – император Николай II и начальник штаба Ставки генерал от инфантерии Михаил Алексеев. Да, бои предстояли знатные. Но восстановившаяся после Великого отступления-1915 русская армия, располагавшая достаточными ресурсами и имевшая значительное преимущество в живой силе как раз на Западном и Северном фронтах, могла рассчитывать на успех. В цифрах это выглядит так: оба фронта имели в наличии около 1 200 000 человек против 620 000 вражеских солдат. Эту цифру подтверждал и начальник генерального штаба Германии генерал Эрих фон Фанкельгайн. Южнее Припяти силы были примерно равны. У Брусилова под ружьем имелось примерно 600 000 солдат, которым противостояли около полумиллиона австрийцев и германцев.

Брусилов готовил свои войска к наступлению заблаговременно. Шли ежедневные тренировки, в передовых частях овладевали новыми тактическими приемами, которые впоследствии использовались армиями союзников по Антанте в 1917-1918 годах и в ходе Второй мировой войны. Прежде всего, так называемый «огневой вал» и наступление пехоты «волнами». Отлично отработала разведка. Инженерные укрепления наступающих были перенесены максимально близко к первой линии обороны противника, до 200 метров. 

Алексей Алексеевич спланировал наступление своего фронта так, что удары единовременно должны были наноситься на 20 участках, что противоречило академической доктрине, но явилось неожиданностью для германо-австрийских войск и привело к замечательным результатам. Однако, довольно различным на разных участках фронта. Причиной тому, прежде всего, очевидно неравное распределение сил по фронту и отсутствие резервов. О том, что внефронтовых резервов не будет, Брусилова предупреждали в Ставке. Ведь его удар, согласно плану, носил вспомогательный характер. Вероятно, одна из ошибок Брусилова в ходе кампании 1916 года в том и состоит, что он согласился на этот компромисс. Да, наступать можно, но опираясь только на собственные силы и возможности. И он с этим согласился ради права наступать. С другой стороны, передави генерал в спорах с начальством – и, возможно, разрешения на наступление он так бы и не получил.

Удивительно, но в мемуарах генералов, участвовавших в событиях, единого мнения по поводу того, когда же именно начался так называемый Брусиловский прорыв, нет. Называют не только разное время начала артиллерийской подготовки, но есть расхождения даже в дне наступления. Впрочем, примем сторону большинства. Артподготовка началась в 3.00 ночи 4 июня. Примечательно, что на одних участках прорыва она длилась всего несколько часов, на других – до двух суток. В любом случае, это нарушало все мыслимые каноны академий Генштаба разных армий. «По правилу» артподготовка перед таким наступлением должна была продолжаться около недели.

Но в этом-то и специфика «огневого вала». После того как русская артиллерия почти сравняла с землей первую линию обороны противника (а орудия были пристреляны заранее и били не по квадратам, а точечно по  позициям батарей, дотам и пулеметным гнездам), в дело без паузы пошла пехота. И в то время как пехотинцы первой волны добивали врага в первой линии, вторая волна перекатилась через них без остановки и атаковала вторую линию, только что обработанную перенесенным огнем артиллерии.

Несмотря на примерно равную численность полевых войск, Брусилов и его командармы сконцентрировали в местах прорывов максимум пехотных батальонов. Было достигнуто преимущество в 2,5 к 1 в пехоте и 1,7 к 1 в артиллерии. Главные направления ударов были крайне узки. Так, согласно оценке боевого генерала, впоследствии военного историка и аналитика Андрея Зайончковского, «8-я армия должна была прорывать фронт на 16-километровом участке в районе Олыка, на Владимиро-волынском направлении, 4 корпусами, имея в резерве 1 пех. и 1 кав. дивизии, соседняя 11-я армия прорывала фронт на 11-километровом участке 1 корпусом по шоссе Езерно – Тарнополь, 7-я армия — 14,5 корпусами на 7-километровом участке у Язловца между Бучачем и Днестром и 9-я армия — 2 корпусами на 11-километровом участке Онут – Доброноуц, к югу от Днестра».

Как уже было сказано, очевидный успех сопутствовал не всем. Больше других удача улыбнулась 8-й армии генерала от кавалерии Алексея Каледина, который уже через три дня после начала наступления существенно расширил зону прорыва, углубился на 65 километров, взял десятки тысяч пленных и важный опорный пункт – город Луцк. Собственно, по этой причине во время ПМВ первый этап наступления Юго-Западного фронта называли не иначе, как Луцким прорывом. А само наступление – 4-й Галицийской битвой. Противостоявшая Каледину 4-я австрийская армия под командованием эрцгерцога Иосифа-Фердинанда была полностью разгромлена.

Не менее успешно, чем на северном фланге фронта, действовала на южном фланге 9-я армия генерала от инфантерии Платона Лечицкого. В течение двух недель его войска вытеснили 7-ю австрийскую армию на территорию Венгрии, взяли с боем особый укрепрайон вокруг города Черновицы и вышли в Карпаты. Часть Буковины вернулась под руку России. Пленные исчислялись десятками тысяч.

Несколько хуже обстояли дела у 7-й и 11-й армий. Прежде всего, в силу их малочисленности. 7-я армия генерала от инфантерии Дмитрия Щербачева прорвала первую линию обороны австрийцев, вышла на рубеж реки Стрыпа, но перед второй линией вынуждена была остановиться. И в силу ограниченности собственных возможностей, и потому что к австрийцам на помощь пришли германские резервы. 11-я армия и вовсе выступила скромно. На главном участке фронт был прорван, но затем части генерала от кавалерии Владимира Сахарова тут же притормозили. Впрочем, трудно было ожидать больших успехов от наступавшей армии, если она располагала 134 батальонами, 49 сотнями казаков и 382 орудиями против 164 батальонов, 48 эскадронов и 471 орудий (из них 159 тяжелых) обороняющегося противника. Движение на Львов замерло, едва начавшись.

Парадокс случившегося в том, что генерал Брусилов, совершив прорыв австрийского фронта в нескольких местах, пусть и с разным успехом, никакой внятной стратегической задачи не имел. Ни от Ставки, ни от самого себя. К середине июня, когда наступление застыло, кроме крайне южного направления, никто так и не смог внятно сформулировать, что делать дальше. Да, успех был ошеломляющий. Австрийцы отступали, если не сказать больше – бежали. В плен сдавались батальонами. Но уже в 10-х числах июня разведка доносила, что всюду, кроме полосы наступления 9-й армии на южном фланге, появились свежие германские и австрийские части, прибывшие из Польши, Прибалтики, Франции, Италии и с Балкан. От обороны противник начал переходить к контратакующим действиям. И если держать новые рубежи у русских дивизий еще получалось, то продолжить так удачно начавшееся наступление – уже нет. Возникла пауза в две-три недели, которая позже сказалась всяческими неприятностями. Пауза, которая отделила первый этап наступления от двух других. Пауза, во время которой ни Ставка, ни Брусилов так и не решились определить главное направление следующего удара – на Львов, то есть, южнее – в Карпаты или на Ковель, то есть севернее, в направлении Варшавы.