Уверенность США в собственной исключительности и желание говорить со всем миром только с позиции силы с приходом в Белый дом Дональда Трампа лишь укрепилась. Теперь эти уверенность и желание оформляются официально и документально.

В январе с.г. в дополнение к «Стратегии национальной безопасности» была опубликована «Стратегия национальной обороны США». Дополняет и развивает она этот документ действительно вполне достойно.

В Вашингтоне осознали, что геополитическая ситуация для США принципиально изменилась: «В настоящее время не терроризм, а соперничество с другими государствами является первоочередным вызовом для безопасности США».

В числе этих «других государств» Россия занимает второе место после Китая со следующей формулировкой: «Россия нарушает границы сопредельных государств и использует право «вето» в Совете Безопасности ООН для блокирования решений в экономической, политической и военной сферах». Когда США кого-то другого обвиняет в нарушении границ – это, безусловно, замечательно. Но еще замечательнее, когда использование права вето в Совбезе ООН выдвигается в качестве обвинения. Интересно, что в адрес Китая такого обвинения не выдвигается. Видимо, в Вашингтоне прекрасно понимают, что в одиночку свое право вето Пекин никогда использовать не будет, он всегда отсидится за спиной Москвы.

Подход к военному строительству «Стратегия» предполагает вполне серьезный, поскольку слишком важны поставленные цели.

«В этих условиях у нас не может быть никакого чувства самоуспокоенности – необходимо принимать трудные решения и уделять приоритетное внимание воссозданию мощных, обладающих гибкой структурой и возможностью быстро адаптироваться к изменяющимся задачам войск и сил флота. Необходимо учитывать, что их способность побеждать не является чем-то предопределенным.

Соответствующие данным требованиям ВС США, опираясь на потенциал союзников и партнеров, обеспечат сохранение американского лидерства, а также поддержание баланса сил и архитектуры миропорядка, отвечающих нашим интересам. Наша военная мощь и прочные союзнические связи в сочетании с усилиями Пентагона по модернизации и повышению уровня боеготовности войск, позволят Соединенным Штатам уверенно предотвращать конфликты и поддерживать международную безопасность посредством силы.

Если мы откажемся от данной стратегии в оборонной сфере, то неизбежно столкнемся со снижением американского влияния в мире, падением доверия к нам со стороны союзников и партнеров, ограничением доступа США к перспективным рынкам за рубежом. В свою очередь это отрицательно скажется на благосостоянии Америки и уровне жизни наших граждан».

Нельзя не заметить, что Вашингтон перестает ломать комедию с «демократией» и «правами человека во всём мире». Он теперь открыто говорит, что его задачи – сохранение американского лидерства, отстаивание собственных интересов, доступ к перспективным рынкам за рубежом в интересах собственного благосостояния. Всё это – исключительно с позиции силы.

Интересно и то, что подход к двум своим основным потенциальным противникам у США разный. Китай, вроде бы, главный противник, но с ним надо договариваться и мириться. «Реализация китайских программ военного строительства имеет ближайшей целью установить гегемонию Пекина в Азии, а конечной – перехватить у Соединенных Штатов роль глобального лидера. В связи с этим важной задачей данной стратегии является установление двусторонних военных связей с Пекином, способствующих повышению открытости и снижению конфронтации». С Россией же ни «повышать открытость», ни «снижать конфронтацию» США не собираются, констатируя, что она своими «действиями по совершенствованию и наращиванию ядерного арсенала является прямым и однозначным вызовом безопасности Соединенных Штатов».

В «Стратегии» имеется совершенно замечательная констатация нынешнего положения вещей.

«Крайне серьезной проблемой является утрата Соединенными Штатами безусловного военного превосходства, на которое наша страна полагалась десятилетиями. Пентагон мог беспрепятственно размещать войска, где и когда потребуется, используя их в соответствии с необходимостью. В настоящее время ситуация во всех сферах – в воздушном, наземном, морском, кибернетическом и космическом пространствах изменилась не в лучшую сторону».

Фразу «Пентагон мог беспрепятственно размещать войска, где и когда потребуется, используя их в соответствии с необходимостью» можно выбить «золотом по мрамору». Более великолепного признания (или саморазоблачения?) придумать, видимо, невозможно. И никаких глупостей с «нормами международного права».

Соответственно, теперь «приоритетным направлением деятельности Пентагона является участие в долгосрочном соперничестве за влияние с Китаем и Россией». А в число главных задач Пентагона входят, в частности, «достижение безусловного военного превосходства» и «содействие другим федеральным министерствам и ведомствам в продвижении американских интересов и распространении влияния США за рубежом».

При этом противники имеют полное право капитулировать перед Америкой и полностью ей подчиниться: «Расширяя пространство соперничества, США одновременно предлагают своим противникам отказаться от конфронтации. Вместе с тем Соединенные Штаты демонстрируют готовность к взаимодействию с ними с позиции силы и в соответствии с американскими интересами». Тут вряд ли нужны какие-то комментарии. 

И еще одну фразу из «Стратегии» можно выбить «золотом по мрамору», причем в данном случае – без всякого сарказма: «Самый верный способ предотвратить войну – быть готовым одержать в ней победу». Ответственное руководство любой страны может сделать эту фразу своим девизом. Исходя из этого, «наша цель – иметь вооруженные силы, обладающие подавляющим преимуществом над противником во всех возможных конфликтах, способные эффективно решать поставленные задачи в любых условиях обстановки. Поддержание мира с позиции силы требует от американских вооруженных сил высокой степени готовности к войне».

Авторы «Стратегии» совершенно справедливо констатируют следующее: «Состав и применение группировок войск (сил) должны быть адаптированы к условиям военно-политической и стратегической обстановки. Это обусловлено тем, что многие формы и способы применения ВС США были разработаны в период после окончания «холодной войны», когда наше военное превосходство было неоспоримо, а главной угрозой являлись правящие режимы отдельных стран-изгоев». Слишком долго американцы готовились к войне с заведомо «заниженным» противником, что не могло не сказаться отрицательно на боеспособности их ВС.

И еще одно совершенно справедливое положение: «Успех боевых действий уже не зависит от того, какое государство первым разработает «прорывную» военную технологию. Победу одержит тот, кто быстрее внедрит ее и использует на практике». Исходя из этого, «создание и испытание прототипов должно осуществляться до этапа формулирования технических требований. Обновление элементной базы и программного обеспечения следует регулярно проводить, отказавшись от жестких регламентов, рассчитанных на десятилетия». Насчет регулярного обновления и отказа от жестких регламентов – совершенно справедливо и заслуживает всяческого внимания. А вот создание прототипов без формулирования технических требований – вещь весьма необычная. Но это вполне вписывается в стремление американцев в максимальной степени использовать и как можно быстрее внедрять любые инновации. Это очень серьезный вызов, из которого однозначно следует, что мы не сможем хоть сколько-нибудь долго «почивать на лаврах» в виде «Посейдона», «Кинжала», «Авангарда», С-400 и т.д. Нам очень скоро понадобится что-то следующее, еще более совершенное.

Завершение «Стратегии» прекрасно своей откровенностью и комментариев не требует.

«Безусловное военное превосходство Соединенных Штатов обеспечит безопасность нашей страны и будет содействовать распространению американского влияния в мире, расширению доступа к перспективным рынкам, повышению уровня жизни граждан США и укреплению союзов с зарубежными государствами».

«Стратегия национальной обороны» еще раз подтверждает тот факт, что ни с кем и никогда Вашингтон не будет говорить на равных. Он будет действовать в своих интересах (в т.ч. чисто экономических) с позиции силы и с опорой на силу, в первую очередь – военную. Потому что политика всегда будет важнее экономики, а военная сила – основа реальной политики. И глупо обвинять в этом американцев. С них надо брать пример.

Стиль Трампа является олицетворением данного подхода. Разговор с руководством любой страны он ведет, исходя из интересов (политических и экономических) США, при этом исключительно с позиции силы, сразу максимально повышая ставки и обходясь без унылых дипломатических условностей. В частности, обходясь без этих ненужных условностей, с другими странами НАТО он разговаривает так, как с ними и нужно разговаривать – как с нерадивыми подчиненными.  

На самом деле, если встать на точку зрения США, ситуация складывается совершенно абсурдная. Совокупный ВВП остальных 28 стран НАТО больше, чем ВВП США, однако 72% (!) военных расходов НАТО приходится на США, а практически все европейские армии дошли до состояния полной деградации. Объем торговли европейских стран НАТО с Россией во многие разы больше, чем объем торговли между США и Россией. В частности, европейцы обогреваются российским газом, покупают российские нефть и нефтепродукты, платят за это России огромные деньги, а потом требуют от США защитить их от России. Трамп вполне справедливо предлагает европейцам заплатить, наконец, за свою безопасность самим. Кстати, в «Стратегии» об этом говорится несколько раз. Например: «Соединенные Штаты ожидают, что европейские союзники продолжат выполнять взятые на себя обязательства по увеличению расходов на оборону и модернизации вооруженных сил перед лицом общих проблем в сфере безопасности». Уважать европейцев не за что, чего Трамп и не скрывает. Трамп не понимает, почему Крым не должен принадлежать России, «если там все говорят по-русски». Также не понимает он и того, почему нужно безусловно поддерживать откровенно криминальный, сверхкоррумпированный режим в Киеве. В этом ведь нет ничего не только справедливого, но и прагматичного.

Гораздо больше уважения президент США испытывает к тем, кто проводит самостоятельную политику и принимает самостоятельные решения – к лидерам России, Китая, КНДР. С ними он тоже разговаривает с позиции силы. Но вполне адекватно воспринимает симметричный стиль со стороны собеседника.

Однако Трамп не имеет поддержки американского истеблишмента – даже собственной Республиканской партии. Что чрезвычайно сильно ограничивает свободу его действий в сфере внешней политики, причем в первую очередь – применительно к России. Русофобия в среде американских политиков в буквальном смысле дошла до состояния коллективной паранойи. Применительно к Китаю ничего похожего, кстати, нет.

Соответственно, любые поиски «примирения» и «общих интересов» между Вашингтоном и Москвой абсолютно бессмысленны и не имеют никаких шансов на успех. Москве от Вашингтона нужен исключительно разговор на равных с возможным разменом уступками по различным вопросам. Вашингтону от Москвы нужна полная и безоговорочная капитуляция, практически полное разоружение и отказ от любых национальных интересов. Подобная несовместимость позиций не оставляет места для диалога.

Как ни парадоксально, реальный диалог могут вести только военные США и России. Они прагматичные люди, лучше всех знающие цену человеческой жизни. Они понимают, что нельзя довести дело даже до ограниченной войны обычными средствами, поскольку она очень быстро может дойти до полномасштабного обмена ядерными ударами с взаимным гарантированным уничтожением. И они знают, как на самом деле до этого не довести.

Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа