Несмотря на все многочисленные изменения последних лет, бронетехника остается основой сухопутных войск, которые, в свою очередь, составляют основу всех армий мира. При этом, разумеется, бронетехника подстраивается под новые концепции войны, этот процесс заслуживает внимательного рассмотрения.
Начать надо, разумеется, с танка, который является неким олицетворением классических армий и классических войн. Нет никаких сомнений в том, что из нынешней концепции танка невозможно «выжать» ничего принципиально нового. Увеличение калибра орудия приведет к уменьшению боекомплекта до недопустимо низкого уровня. Усиление защищенности слишком сильно снизит подвижность (как собственную, так и танка в качестве объекта стратегических перебросок) и наоборот. Разумеется, защищенность для танка важнее подвижности, но, всё-таки, нельзя создавать еще один танк «Маус», который, как известно, не мог двигаться практически ни по каким дорогам и совсем ни по каким мостам. Танку всё сильнее нужна «личная» ПВО, но ее крайне сложно «запихнуть» в габариты танка, не увеличивая их до абсурда.
Более того, сейчас весьма популярна мысль о том, что танк вообще устарел из-за слишком низкой защищенности. Действительно, во всех войнах последнего времени потери в танках оказываются очень велики, чрезвычайно яркий пример этого – война в Донбассе. Правда, во Второй Мировой потери в танках тоже были колоссальны, но никому в голову не приходило от них отказываться. И сейчас все наземные военные кампании основываются на танках, в т.ч. и замечательные американские сетецентрические войны в Ираке. Ибо по-прежнему нет ничего, даже отдаленно схожего с танком по сочетанию вооружения, защищенности и подвижности. И если танк слишком уязвим, то что же тогда сказать о любой другой технике? Очень далеко не каждый боеприпас способен уничтожить танк (например, в ходе второго штурма Грозного зимой 1999-2000 годов один из российских танков сохранил боеспособность после 11 попаданий ПТУРов и гранат РПГ), зато любой боеприпас, способный уничтожить танк, заведомо уничтожит любой другой образец боевой техники. Если «отменить» танк из-за низкой защищенности, то надо «отменять» наземную войну вообще, что заведомо невозможно.
Поэтому танки никуда не денутся, по крайней мере, в любом обозримом будущем. При этом и противотанковые средства будут развиваться не менее активно. В частности, тандемные кумулятивные боеприпасы уже стали обыденностью, поэтому активная и/или разнесенная броня панацеей не является. Впрочем, от БПС активная броня не спасет в любом случае. Серьезных альтернативных концепций танка пока, тем не менее, не видно, есть лишь некоторые варианты улучшения нынешней концепции. Например, пользуется большой популярностью идея бронекапсулы для экипажа внутри танка. Правда, даже если она всерьез будет защищать экипаж, то, грубо говоря, «не напасешься танков». Т.е. выживание экипажей – это прекрасно, но если это будет сопровождаться массовой гибелью техники, то через какое-то, причем не очень долгое время, экипажам станет не на чем воевать. Существует идея создания сочлененных танков, вторая секция которых могла бы служить для перевозки пехоты (которая бы «заодно» защищала танк от пехоты противника) или дополнительного боекомплекта или «личного» ЗРК. Идея эта весьма интересна, однако такой танк заведомо получился бы весьма дорогим и громоздким. При этом неочевидно, что его защищенность бы возросла по сравнению с танком традиционной компоновки.
В последнее время очень значительное внимание уделяется системам активной защиты танков (не путать с активной броней). Особенно далеко в этом деле продвинулись в Израиле, где всерьез надеются заменить этими системами броню, точнее, обойтись противопульной и противоосколочной броней, как на БМП и БТР. Это должно значительно повысить подвижность танков и увеличить возимый боекомплект. Правда, неясно, сколько проживет такой танк, если система выйдет из строя или у нее самой будет исчерпан боекомплект. Также возникает вопрос, насколько подобная система будет уязвима от огня стрелкового оружия. Кроме того, подобная система должна иметь 100%-ную эффективность, иначе в ней нет смысла. Но пока еще никто, нигде и никогда не создавал систем со 100%-ной надежностью, тем более, если эта система боевая, причем подразумевающая использование в предельно жестких условиях наземного контактного боя. Наконец, крайне сомнительно, что система сможет сбивать гиперзвуковые боеприпасы, а дело идет к их созданию. Собственно, БПС сами по себе «почти гиперзвуковые», поэтому создание «совсем гиперзвуковых» ракет и снарядов произойдет обязательно. Поэтому представляется, что система активной защиты может и должна стать важнейшим дополнением к обычной противоснарядной броневой защите, но никак не ее заменителем.
Если танк, несмотря на все свои проблемы, никуда в обозримом будущем не денется, то концепция БМП оказалась по-настоящему порочной. При создании этого класса техники подразумевалось, что БМП смогут воевать в одних боевых порядках с танками. Но, как выяснилось, это абсолютно невозможно, поскольку уровень защиты у БМП на порядки ниже, чем у танков, не всегда обеспечивая защиту даже от стрелкового оружия. На советских БМП пехота уже много лет ездит исключительно верхом, поскольку при нахождении внутри машины ее броня не защищает, а убивает. В ходе второй иракской войны была полностью выведена из боевых частей американская БМП «Брэдли». Во всех войнах БМП неизменно оказываются «рекордсменами» по уровню потерь. Если танк является сочетанием огневой мощи, подвижности и защищенности, БМП не обеспечивает ни того, ни другого, ни третьего.
Выходов здесь всего два – либо полная ликвидация данного класса бронетехники, либо создание БМП на базе танков. Первый путь, по-видимому, выберут страны Запада. По второму пути двинулся Израиль. Чтобы действовать вместе с танками, БМП должны иметь танковую броню. Здесь вполне естественно напрашивается унификация с танками, т.е. создание семейства машин на одном шасси.
Россия решила одновременно идти по обоим путям – западному и израильскому. Причем во втором случае она даже оказалась впереди Израиля. Если Израиль создавал тяжелые БМП на шасси уже существующих танков (в т.ч. сильно устаревших Т-55 и «Центурион»), то Россия стала первой в мире, создающей именно семейство унифицированных машин, включая, в первую очередь, танк и БМП. «Армата» является важнейшим прорывом в развитии бронетехники за всю послевоенную историю. Многие аналитики считают, что танк этого семейства (сейчас известен как Т-14) стал аналогом английского линкора «Дредноут». Этот корабль, вошедший в строй 1906 г., сразу «отменил» уже существовавшие на тот момент броненосцы, все следующие линкоры строились только по новой концепции. «Армата» имеет и бронекапсулу, и необитаемую башню, она рассчитана на сетецентрическую войну, возможно, что в серию эта машина пойдет со 152-мм, а не 125-мм пушкой. Пока о всех ТТХ этой машины судить сложно, но уже ясно, что любому из существующих «традиционных» танков в бою с ней придется очень несладко. При этом, как минимум, не менее важен факт создания БМП, известной как Т-15, полностью унифицированной с танком Т-14. В России впервые в ее истории осознали, что теперь для нас важна даже жизнь рядового пехотинца. Тем удивительнее создание еще и БМП «Курганец» по традиционной, пусть и улучшенной, но всё равно тупиковой концепции.
Вообще, БМП так и не сумела вытеснить БТР, последний оказался гораздо успешнее. Хотя БТРы вооружены слабее, чем БМП, но это не очень принципиально: во-первых, БМП тоже вооружены не слишком хорошо, во-вторых, для этих классов техники вооружение – не главное. Защищенность у БТР ненамного ниже, чем у БМП, зато подвижность почти всегда значительно выше. Кроме того, БТР гораздо дешевле БМП, проще в производстве и эксплуатации.
При этом сейчас БТР эволюционируют в двух противоположных направлениях. Первое – создание тяжелых БТР, заменяющих БМП и даже танки. Самым распространенным представителем этого направления является американский «Страйкер», созданный на базе швейцарской «Пираны», его конкурентом теоретически может стать российский «Бумеранг». Кроме собственно БТР из таких машин делают БМП (в данном случае это всего лишь установка на машину малокалиберной пушки вместо пулеметов) и БМТВ, которые иногда теперь классифицируют как колесные танки. Однако машина не может быть танком, не имея танкового уровня защищенности, поэтому налицо сознательный обман, либо самообман. Сделать БМТВ танком можно бы было, создав 100%-но эффективную систему активной защиты, но, как было сказано выше, это весьма затруднительно. Тем не менее, данная концепция сейчас весьма популярна, особенно если дополняется созданием тяжелых БТР – носителей ПТРК. Сочетание БМТВ и носителей ПТРК иногда рассматривается как дешевый заменитель и «отменитель» танков, что, мягко говоря, неочевидно. Что бы ни говорили сторонники данной концепции, эти колесные машины не выдержат ни дуэли с танками, ни боя с оснащенной современными противотанковыми средствами пехотой, ни уж, тем более, с авиацией. Тяжелые БТР могут быть эффективны в войне против очень слабых архаичных армий «третьего мира», либо не слишком сильных партизанских формирований, но не против по-настоящему современных ВС.
Второе направление эволюции БТР – в сторону превращения в бронеавтомобили, т.е., фактически, слияния с классом грузовиков, которые уже являются не боевой техникой, а транспортными средствами. Этому очень способствовала война в Афганистане, для которой тысячами и даже десятками тысяч штамповались бронеавтомобили, построенные по концепции MRAP (с усиленной противоминной защитой). Подобные машины не имеют встроенного вооружения, а лишь устройства для установки пулемета или станкового гранатомета. Они, фактически, являются одноразовыми, большая их часть будет просто брошена в Афганистане за ненадобностью, что позволяет их дешевизна. Это направление, безусловно, будет развиваться и дальше, однако надо понимать, что такие бронеавтомобили подходят лишь для мятежевойны. К ним примыкает нарождающийся (точнее - возрождающийся) класс боевых грузовиков, т.е. машин почти или совсем без брони, зато имеющих хорошее вооружение (пулеметы, гранатометы или даже малокалиберные пушки). Эти машины предназначены для спецназа или для ЧВК, которые сейчас сливаются до, порой, полной неразличимости. Поскольку мятежевойны сейчас доминируют над классическими, роль спецназа и ЧВК чрезвычайно возросла, для них и создаются новые классы боевых машин. Впрочем, боевые грузовики – это «хорошо забытое старое», они широко использовались англичанами во время Второй Мировой в боях в Африке против Роммеля.
Те же спецназ, ЧВК и десантные подразделения всё чаще используют боевые машины, которые не относятся к бронетехнике, поскольку не имеют брони. Их, как раз, защищает полное отсутствие конструкции, а также высокие скорость и маневренность. Речь идет о машинах-багги и квадроциклах. На них также могут устанавливаться пулеметы, гранатометы и ПТРК, их легко и в больших количествах можно перебрасывать по воздуху и сбрасывать с парашютами. Естественным их недостатком являются низкая грузоподъемность и дальность хода. Тем не менее, этот класс техники очень перспективен и будет развиваться дальше.
Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа