В 1950-е – 60-е гг. СССР стал первопроходцем создания зенитно-ракетных систем, а затем успешного применения их в боевой обстановке. Причем на первых порах настолько успешного, что это привело к определенной переоценке возможностей ЗРВ.
В России до сих пор живы приятные воспоминания о том, какие огромные потери понесла американская авиация от отечественных ЗРК во Вьетнаме в 1965-73 гг., а израильская – над Суэцким каналом в 1970 и 1973 гг. При этом, однако, нельзя не признать того факта, что после Вьетнама авиация всегда выигрывала у наземной ПВО (в т.ч. и в 1973 г. на Ближнем Востоке). Особенно показательны разгромы, которые израильская авиация учинила сирийской ПВО в ливанской долине Бекаа в июне 1982 г., а авиация США и их союзников – иракской ПВО в январе-феврале 1991 г. Эти два примера взяты потому, что ПВО Сирии и Ирака считались мощными и современными (в отличие от ПВО Югославии в 1999 г. или того же Ирака в 2003 г.). Израильтяне в июне 1982 г. потеряли всего 1 истребитель «Кфир» (сбит ЗРК С-75), в июле – 1 «Фантом» (сбит ЗРК «Оса»), кроме того, сирийская зенитная артиллерия сбила несколько вертолетов. США и их союзники во время «Бури в пустыне» потеряли от иракских наземных средств ПВО примерно 40 самолетов. Разгром ПВО был при этом в обоих случаях полным и абсолютным.
Кроме технических и тактических аспектов, победы авиации над наземной ПВО объясняются тем, что первая всегда владеет инициативой, а вторая вынуждена пассивно ждать. Причем изменить данную ситуацию никаким образом невозможно.
При этом, однако, невозможно и обойтись без наземной ПВО. Она, в отличие от авиации, всепогодна, ей не нужно возвращаться на аэродром после выполнения боевого задания, ее персонал, несмотря на сложность техники, готовить проще, чем летный состав (хотя бы с точки зрения физической подготовки), она не требует огромного количества ГСМ (зато может подключаться к внешним источникам энергопитания), у нее, как правило, больше готового к стрельбе боекомплекта, чем у авиации. Кроме того, сам факт наличия ПВО требует отвлечения сил авиации на ее подавление. Причем, чем сильнее наземная ПВО, тем больше авиации нужно для ее подавления. Соответственно, авиация отвлекается от решения основных задач по поражению объектов ВС, инфраструктуры, промышленности, государственного управления противника. Тем самым ПВО автоматически решает свою задачу – прикрытие всего перечисленного от вражеской авиации. Хотя бы тем, что отвлекает вражескую авиацию на себя.
Судя по открытым данным, сегодня российская ПВО (та, что включена в состав ВВС) имеет 34 полка с ЗРС С-300ПС, С-300ПМ и С-400. В их составе не менее 100 дивизионов – 91 С-300 и 9-10 С-400 (те 5 полков, где имеются дивизионы С-400, включают и по 1 дивизиону С-300ПМ, поскольку эти системы совместимы). В это число не включены еще 4 дивизиона С-400, которые, вроде бы, были поставлены в войска в самом конце 2013 г. (пока неясно, какие именно полки их получили), но включен учебный центр боевой подготовки ЗРВ в Ашулуке Астраханской области, где имеются 2 дивизиона С-300П, при этом, строго говоря, боевой частью он не является. Кроме того, 5 зенитно-ракетных бригад, преобразованных в полки, были переданы в ВВС из состава ПВО сухопутных войск – по две двухдивизионных бригады С-300В и «Бук» и одна смешанная (2 дивизиона С-300В, 1 дивизион «Бук»). Всего, таким образом, мы имеем 39 полков, включающих 107 дивизионов (или 38 и 105, если исключить Ашулук). На первый взгляд это кажется много.
Однако распределено всё это по гигантской территории страны крайне неравномерно. Разумеется, лучше всего защищена Москва, вокруг которой размещены 10 полков ЗРС С-300П (в составе двух из них имеется по 2 дивизиона С-400), а также все 5 полков российской системы стратегической ПРО с ракетами А-135. Кстати, это единственная действующая система ПРО в мире, ибо у США сегодня есть только 10-летние разговоры про ПРО, сопровождаемые 10-летней истерикой Москвы. В 2011 г. все эти полки, а также все системы предупреждения о ракетном нападении на территории самой России, Белоруссии и Казахстана составили войска Воздушно-космической обороны.
Достаточно хорошо прикрыт Санкт-Петербург – 4 полка С-300П и смешанный полк С-300В/«Бук». Удовлетворительной можно считать ПВО мест базирования флотов. В районе Мурманска, Североморска и Полярного дислоцированы 3 полка С-300П, в районе Владивостока и Находки – 2 полка С-300П, причем находкинский полк получил два дивизиона С-400. В Калининградской области, где находится главная база БФ, имеется 1 полк С-300В и 1 полк С-300П/С-400. Петропавловск-Камчатский прикрыт одним полком С-300П, Новороссийск – также одним, который уже получил два дивизиона С-400.
Как бы приемлема ситуация в районе Хабаровска – 1 полк С-300П и 1 полк С-300В в соседней Еврейской автономной области. Еще один полк С-300П прикрывает Комсомольск-на-Амуре.
Остальная территория РФ прикрыта наземной ПВО в недостаточной степени.
Так, в Центральном районе за пределами Московской области имеется 1 полк С-300П под Воронежем. В Северо-Западном регионе (кроме Питера и района Мурманска) – 1 полк С-300П в Новгородской области. На Северном Кавказе (кроме новороссийского полка) – 1 полк С-300П под Ростовом-на-Дону и 1 полк ЗРК «Бук» в Краснодарском крае. Причем последний лишь условно можно считать частью ПВО страны. «Бук» - чисто войсковой ЗРК, включение его в систему ПВО искусственно и явно ошибочно. На всё Поволжье (кроме Ашулукского полигона) – 2 полка С-300П (под Самарой и под Энгельсом Саратовской области).
На весь Урал с его военной промышленностью – 1 полк С-300П под Екатеринбургом. На всю гигантскую Сибирь – 3 полка С-300П (Новосибирск, Иркутск, Ачинск Красноярского края) и 1 полк «Бук» (в Бурятии), который, как было сказано, можно лишь условно относить к ПВО страны. Всё, что есть на еще более гигантском Дальнем Востоке, уже перечислено выше (1 полк С-300П/С-400, 4 полка С-300П, 1 полк С-300В в районах Владивосток-Находка, Хабаровск-Биробиджан, Комсомольск-на-Амуре и Петропавловск-Камчатский). «Дыры» между объектами ПВО на востоке страны составляют по несколько тысяч километров. Впрочем, не только в Сибири и на Дальнем Востоке, но и по всей стране множество критически важных объектов промышленности и инфраструктуры и пунктов дислокации СЯС (не говоря уж об обычных ВС) никакой ПВО не прикрыты.
В рамках Госпрограммы вооружений предполагалось иметь 28 2-дивизионных полков С-400 и до 10 дивизионов новейшей ЗРС С-500 (последняя должна выполнять задачи не только ПВО и тактической ПРО, но и стратегической ПРО) к 2020 г. Сейчас уже практически нет сомнений, что эти планы будут сорваны, хотя, на самом деле, и они представляются весьма скромными и недостаточными для обеспечения адекватной ПВО страны.
В частности, в начале производства С-400 внезапно выяснилось, что нам не хватает мощностей для ее производства. Поэтому в авральном порядке было начато строительство заводов в Кирове и Нижнем Новгороде, что, естественно, потребует времени и денег. Впрочем, когда заводы достроят, столь же внезапно выяснится, что для них не хватает рабочих и инженерных кадров. Пройдет еще совсем немного времени – и, опять же, внезапно выяснится, что промывка мозгов и религия науку никак заменить не могут, а без науки через не очень длительный период нас возьмут голыми руками.
Ситуация усложняет то, что техника ПВО является очень дорогой. Цена одного полка (даже если в нем всего два дивизиона) современной ЗРС сравнима с ценой крупного боевого корабля. При этом меньше полка строить нельзя, ибо только он является полноценной боевой единицей (так устроены и С-300, и С-400 – дивизионы не могут полноценно воевать без наличия полкового КП). Кроме того, сейчас появилась проблема, которой практически не было в Войсках ПВО СССР: объекты ПВО, даже если они расположены в глубине страны, требуют значительного прикрытия с земли от действий террористов и диверсантов-спецназовцев. Силами личного состава самого зенитно-ракетного полка эту задачу уже не решить. Кроме того, их необходимо прикрывать и с воздуха средствами ПВО малой дальности. Сегодня полки с С-400 получают для этого ЗРПК «Панцирь-С» (по 2 машины на дивизион), но С-300П и В не прикрыты ничем.
В связи с проблемами переоснащения ПВО новой техникой у нас иногда предлагается вроде бы здравое паллиативное решение: обеспечить прикрытие силами ПВО лишь объектов СЯС, т.е. сделать «щит для меча», что, разумеется, дешевле, чем прикрывать всю страну. Суть идеи в том, что в этом случае никакой противник не сможет нас внезапно обезоружить, а, следовательно, не рискнет напасть. Увы, эта идея лишь на первый взгляд является здравой.
Главный недостаток ЗРС С-300 и С-400 – в низком темпе перезаряжания пусковых установок. Поэтому если удар будет по-настоящему массированным, то даже при высокой точности стрельбы им может не хватить ракет для поражения всех целей. Соответственно, если этих ЗРС будет мало, то те два противника, которые могут захотеть нас разоружить (США и Китай), сумеют просто задавить их массой ракет, самолетов и беспилотников, при этом и на СЯС тоже хватит. Кроме того, эти два противника могут выбрать и другой вариант – начать громить неядерным оружием наши промышленность, инфраструктуру и обычные ВС, не прикрытые ничем. Мы в этом случае нанесем по ним ядерный удар, заведомо зная, что получим аналогичный ответ? К сожалению, ни малейшей уверенности в этом нет. При таком варианте мы можем остаться с «мечом и щитом», но без страны.
В связи с этим нельзя не отметить следующего: опыт Ирака, Югославии, Ливии показал, что если сэкономить (причем, в первую очередь, как раз, на ПВО) условный миллион сегодня, это может обернуться потерей миллиарда завтра. Т.е. подобная «экономия» абсурдна с чисто экономической точки зрения. Более того, и опыт европейских стран показывает, что экономия на ВС, ведущая к их предельному сокращению, т.е., чисто автоматически, к утрате боеспособности, в итоге также оборачивается гораздо большими, причем часто совершенно бессмысленными расходами.
Поэтому, как бы дорого это не было, но прикрывать надо как можно больше важнейших объектов и даже просто территорию. Вообще, чем больше будет ЗРС, тем меньше даже у самого сильного противника возможности задавить их массой. И именно в этом случае у него резко снизится желание совершать агрессию.