Ситуация на Корейском полуострове в настоящее время крайне
нестабильна и имеет множество вариантов дальнейшего развития.
Какие бы трудности не испытывала КНДР от международных
санкций, ее режим ведет диалог исключительно с позиции силы, постоянно
наращивая эту силу и открыто ее демонстрируя. Как показывает практика, подобная
линия поведения в международных делах является единственно эффективной. Любое
проявление слабости и односторонние уступки ведут лишь к наращиванию внешнего
давления и требованию новых уступок. При этом прекрасно понятно, что ни на кого
нападать КНДР не собирается, ее цели – чисто политические.
Очевидно, целями Пхеньяна являются полноценный договор о
ненападении с США (по-видимому, с выводом всех американских войск с юга
полуострова) и объединение с Республикой Корея на паритетных началах по принципу
«одна страна – две системы». Хотя эти две цели тесно взаимосвязаны, Пхеньян,
видимо, будет добиваться их по отдельности, ведя самостоятельные диалоги с
Вашингтоном и Сеулом. Точнее, диалог с Вашингтоном пока не ведется, но Пхеньян
явно на него рассчитывает. Диалог с Сеулом уже начался. Президент Республики
Корея Мун Чжэ Ин является сторонником примирения с КНДР, поэтому теоретически
этот диалог может иметь, по крайней мере, частичный успех (хотя бы в форме
снижения напряженности и возобновления экономических отношений). Однако этому
могут помешать две вещи. Во-первых, требование к КНДР отказаться от ракетного и
ядерного оружия, которое Пхеньян не выполнит ни при каких обстоятельствах.
Во-вторых, действия Вашингтона, для которого неприемлемо межкорейское
примирение и, тем более, объединение на паритетных условиях. Для США приемлемо
либо сохранение статус-кво (которое гарантирует «замыкание» двух Корей друг на
друга и американское военное присутствие на полуострове), либо крах режима КНДР
и переход Северной Кореи под контроль Сеула и Вашингтона. При этом США вполне
устроил бы военный вариант уничтожения КНДР, поскольку в этом случае Республика
Корея понесла бы очень большие людские и материальные потери, да еще и должна
была бы восстанавливать и кормить разрушенную Северную Корею. Это еще прочнее
привязало бы Сеул к Вашингтону и очень существенно отдалило бы перспективу
превращения единой Кореи в сверхдержаву. Соответственно, если наметится
серьезный успех в диалоге Пхеньяна и Сеула, Вашингтон сделает всё, чтобы
сорвать этот успех.
Разумеется, военный вариант уже давно был бы реализован
Вашингтоном, если бы это не грозило США очень большими потерями. Категорически
против этого варианта всегда выступал Сеул, для которого даже формальная победа
обернулась бы, по сути, катастрофой. При этом даже формальная победа (т.е.
полная оккупация КНДР американскими и южнокорейскими войсками) совершенно не гарантирована:
КНДР может быть оккупирована сухопутными войсками НОАК, либо этой стране
с помощью ядерного оружия удастся сохранить независимость. Понимание данных
обстоятельств является сильнейшим сдерживающим фактором для Вашингтона, не
говоря уже о Сеуле. Кроме того, Вашингтон, Сеул и Токио уже не менее 30 лет
ждут краха режима КНДР из-за внутренних проблем. Это, с одной стороны, является
дополнительным сдерживающим фактором для военной агрессии, с другой стороны,
делает их политику по отношению к Пхеньяну совершенно неадекватной.
Неадекватность
американской политики значительно усилилась в связи с приходом в Белый дом
Трампа, совершенно не готового руководить страной и не имеющего ни малейшего
понятия о внешней политике. По-видимому, он в равной степени готов как к прямым
переговорам с Ким Чен Ыном, так и к проведению военной операции против КНДР.
Однако первому мешает американский политический истеблишмент (для него любые
контакты с Пхеньяном невозможны по идеологическим причинам), второму –
американские военные (они прекрасно понимают цену такой операции) и
южнокорейское руководство. На данный момент эти силы уравновешивают друг друга,
поэтому никаких реальных действий Вашингтон не предпринимает (риторикой можно
пренебречь). Эта ситуация сохранится, по крайней мере, до конца Олимпийских
игр, вполне может она продолжиться и после них (тем более что инерционный
вариант всегда самый легкий для реализации, поскольку подразумевает возможность
ничего не делать).
Ситуация может заметно измениться, если еще более усилится
давление на Трампа внутри США и речь всерьез зайдет о его импичменте. Тогда
военная авантюра станет для Трампа практически единственным выходом: в случае
победы все претензии к нему будут сняты, в случае поражения он ничего не
потеряет (импичмент всё равно состоится). КНДР заведомо является одной из
главных потенциальных целей этой авантюры (две другие – Иран и Венесуэла). Предлогом
для агрессии может стать провокация, организованная самими США, либо очередные
ракетные и/или ядерные испытания в КНДР, либо Вашингтон обойдется без всякого
повода (для него это не является серьезной проблемой).
Военное нападение США на КНДР может быть реализовано как в
варианте обезоруживающего удара с целью уничтожения только ракетно-ядерной
инфраструктуры КНДР, так и в варианте полномасштабного нападения с целью
оккупации территории КНДР и ликвидации ее режима. Первый вариант гораздо менее
затратен материально, грозит гораздо меньшими военными потерями, к тому же США
могут его реализовать в одиночку, только ударами с моря, не задействуя
территорию Республики Корея и Японии и их армии. Однако нет никаких гарантий,
что таким ударом действительно будет уничтожена вся ракетно-ядерная инфраструктура
КНДР. К тому же Пхеньян в этом случае получает легитимное право на ответный
удар, более того, в его руках окажется военная инициатива. В итоге первый
вариант всё равно трансформируется во второй, но в худших для США условиях.
Соответственно, более вероятно, что США сразу начнут со второго варианта,
заставив воевать на своей стороне также Республику Корея и, возможно, Японию.
При этом необходимо понимать, что для ведения войны в любом
из вариантов необходимо создать соответствующую группировку ВС США. Как
показывает опыт последних трех десятилетий, США не воюют без создания
подавляющего численного превосходства, особенно – в воздухе. На данный момент
группировка США на территории Республики Корея недостаточна для ведения даже
оборонительной войны, не говоря уж о наступательной. Ее численность в 2017 г.
составила всего 23,5 тыс. военнослужащих, наименьшее значение за весь период со
времен окончания Корейской войны 1950-53 гг. Основу наземных сил (8-й
Полевой армии) составляет 2-я пехотная дивизия сухопутных войск США, при
этом, однако, обе бригады «Страйкер» из ее состава фактически находятся на
территории самих США. На территории Кореи развернуты лишь части артиллерии (два
батальона РСЗО MLRS по
18 машин в каждом), армейской авиации (48 ударных вертолетов АН-64D «Апач») и ПВО (два
батальона ЗРС «Пэтриот», батарея системы ПРО ТНААD). Бригады «Страйкер» теоретически
могут быть переброшены в Корею за 4 суток с момента получения приказа, но
противостоять танковым и механизированным соединениям ВС КНДР они в
любом случае не способны (ББМ «Стайкер» являются обычными БТР, они не могут
бороться даже с устаревшими танками). Кроме того, на территории Республики
Корея по ротации развертывается одна тяжелая бригада из состава дивизий,
дислоцированных на континентальной части США. Такая бригада имеет на вооружении
до 90 танков «Абрамс», до 150 БМП М2 «Брэдли», 18 САУ М109А6. Тем не менее,
этих сил совершенно недостаточно для разгрома КНА даже совместно с ВС
Республики Корея. Это же относится и к группировке ВВС США в Корее
(7-я Воздушная армия), которая включает два авиакрыла по две эскадрильи в
каждом. В их составе суммарно имеется одна эскадрилья штурмовиков А-10 и три
эскадрильи истребителей-бомбардировщиков F-16 (в эскадрилье – от 16 до 24 самолетов).
Для ведения боевых действий против КНДР группировки
сухопутных войск (в т.ч. наземной ПВО) и ВВС США в Республике Корея должны быть
увеличены, как минимум, в три-четыре раза по сравнению с их нынешними
размерами. Кроме того, у берегов КНДР должно быть развернуто не менее 5
авианосцев и не менее 40-50 крейсеров и эсминцев ВМС США, т.е. более 60%
боевых надводных кораблей, находящихся в строю, а также сопоставимое количество
многоцелевых ПЛА. Развертывание таких сил совершенно невозможно провести ни
быстро, ни незаметно, при этом такое развертывание будет однозначно и без
вариантов означать подготовку к войне, а не попытку психологического давления. Соответственно,
создание подобной группировки (особенно корабельной) станет однозначным
индикатором намерений США. Если такая группировка создаваться не будет, значит,
решение воевать с КНДР в Вашингтоне не принято. Как было сказано выше, принятие
или не принятие подобного решения будет в гораздо большей степени зависеть от
внутренней ситуации в США, чем от ситуации на Корейском полуострове. Если
переговоры между Сеулом и Пхеньяном будут идти слишком успешно, Вашингтон
обязательно попытается их сорвать, но это будет делаться информационными и
политическими методами. Внутренняя ситуация в США является совершенно отдельной
темой. К тому же будет иметь значение еще и общая геополитическая ситуация в
мире, т.е. даже в случае принятия решения на агрессию ее целью могут стать Иран
или Венесуэла, а не КНДР. Соответственно, вероятность агрессии США против КНДР
вряд ли превышает 20%. Вероятность агрессии со стороны КНДР против Республики
Корея близка к нулю, весьма невелика и вероятность серьезного сближения двух
Корей. Наиболее вероятным вариантом остается сохранение статус-кво, т.е.
постоянное балансирование на грани войны, которая, однако, так и не начинается.
Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа