Совет сотрудничества арабских
государств Персидского залива (ССАГПЗ), объединяющий шесть нефтегазовых
монархий Аравийского полуострова, долгое время считался наиболее тесным
военно-политическим союзом в мире после НАТО. Его и называли «арабским НАТО»,
поскольку всерьез рассматривалась возможность создания объединенных ВС
стран-членов ССАГПЗ под руководством, разумеется, Саудовской Аравии.
Монархические армии показали
свою полную несостоятельность во время вторжения Ирака в Кувейт, но эту
историю постарались быстро забыть. В ХХI в. монархии очень хорошо вложились в т.н. «арабскую
весну», организуя свержение республиканских светских арабских правительств с
целью приведения к власти в соответствующих странах марионеточных исламистских
режимов. И несколько не рассчитали свои силы.
Весной 2011 г. только ВС Саудовской
Аравии и ВС ОАЭ приняли участие в подавлении народного восстания в
Бахрейне (местные шииты, многие годы угнетаемые суннитской властью эмирата,
решили, что «арабская весна» на них тоже распространяется, но глубоко ошиблись),
в то время как Кувейт, Катар и Оман от этого устранились. Те же две армии и
теперь уже ВС Бахрейна приняли деятельное участие в интервенции в
Йемен. Участие ВС Кувейта и ВС Катара в этом мероприятии стало
чисто формальным, Оман и в этом случае самоустранился. При этом война в Йемене
оказалась крайне неудачной для монархий, подтвердив исключительно низкие боевые
качества их армий. В условиях падения мировых цен на нефть, организованного, в
первую очередь, самими же монархиями, йеменская авантюра нанесла тяжелый удар
по их бюджетам.
Важнейшим мероприятием в рамках
«арабской весны» стала организация гражданской войны в Сирии, которая, в
конечном счете, обошлась монархиям даже дороже, чем агрессия против Йемена.
В ходе этой войны Саудовская Аравия, ОАЭ
и Кувейт поддерживали «традиционную» «Аль-Каиду», выступавшую в Сирии под
названием «Джебхат ан-Нусра» (позже несколько раз переименовывалась). Катар же
совместно с Турцией создал «Исламский халифат», который на некоторое время
изменил всю карту Ближнего Востока. Сирийские антиправительственные группировки
находились в крайне сложных отношениях между собой (вплоть до регулярных
вооруженных конфликтов), но пока они выигрывали у правительственных сил войну в
целом, это не сказывалось на отношениях между их спонсорами и покровителями.
Однако в сентябре 2015 г. в Сирии
появились российские войска, а в июле 2016 г. в Турции случилась неудачная попытка
военного переворота, после чего Анкара резко изменила ориентацию в сирийской
войне. Эти события привели к коренному перелому в Сирии, что, в свою очередь,
раскололо единый монархический фронт. Осознав свое поражение, монархи начали
поиски виноватых в нем, коим был назначен Катар. В Эр-Рияде и Абу-Даби его (т.е.
семью эмира Катара) давно считали зарвавшимся выскочкой. В 2017 г. Саудовская
Аравия, ОАЭ и Бахрейн (а также Египет) разорвали с Катаром дипломатические
отношения, предъявив ему ультиматум из множества условий. При этом Кувейт и Оман
опять устранились (Кувейт даже предложил свое посредничество в разрешении
конфликта).
Катар отклонил все условия
ультиматума, пригласил к себе «ограниченный контингент» ВС Турции и
пошел на политическое сближение с Тегераном и Москвой. Таким образом, в сиюминутном
плане Эр-Рияд и его союзники не добились ничего, но крайняя напряженность в
отношениях между ними и Катаром сохраняется. Причем всерьез обсуждается
возможность начала войны между членами формально еще существующего ССАГПЗ.
Военные потенциалы Саудовской
Аравии, ОАЭ и Бахрейна (даже если не принимать в расчет огромные ВС Египта)
с одной стороны и Катара с другой совершенно несопоставимы (катарская армия до
последнего времени была слабейшей в ССАГПЗ). Тем более что у первых имеется
боевой опыт Йемена (пусть и крайне неудачный). В истории же армии Катара есть
единственный короткий бой с иракцами в январе 1991 г. Учитывая микроскопические
размеры территории Катара, его полный разгром и оккупация, если дело дойдет до
войны, должны стать делом нескольких дней.
В последние годы Доха предприняла огромные усилия по
радикальному перевооружению своих ВС. В частности, в Германии уже закуплены 62
танка «Леопард-2А7» (машин этой модификации нет даже в ВС Германии) и 24
САУ РzН-2000. В Китае приобретены РСЗО SY-400, которые также являются ПУ для ТР, в России – 200
ПЗРК «Игла-С» (первое российское оружие в Катаре). В той же Германии и в Турции
сотнями закупаются БТР и бронеавтомобили. В США куплены тяжелые транспортные
самолеты С-17, ЗРС «Пэтриот» последней модификации РАС3 и боевые вертолеты «Апач»
также последней модификации АН-64Е, ПТРК «Джавелин». Кроме того, Доха имеет
очень большие планы по закупкам новейших боевых самолетов. Предполагается
приобрести 36 американских F-15QA (вариант F-15E), 24 европейских «Тайфуна» (конкретным их продавцом
станет Великобритания) и 12 французских «Рафалей». Правда, не очень ясно, где
Катар возьмет летчиков для такого количества боевых самолетов, если сейчас у
него всего 12 «Мираж-2000» и больше ничего, но, возможно, летчики будут куплены
у тех же стран, что и самолеты. Все эти покупки даже не в разы, а на порядки
увеличат боевой потенциал ВС Катара (вопрос об уровне боевой и
морально-психологической подготовке личного состава остается открытым), а
максимальная диверсификация продавцов значительно повышает политическую устойчивость
страны в нынешнем конфликте с соседями. Надо еще иметь в виду то, что как в
Катаре, так и в противостоящих ему монархиях, находятся объекты ВС США,
что также снижает вероятность войны между ними. Кроме того, союзником Катара
является Турция, которая, правда, ни с одной из монархий не граничит, а Сирия,
Ирак и Иран явно не разрешат ей воевать через свои территории.
Отдельным сюжетом становится российская ЗРС С-400,
приобрести которую выразили намерение (пока чисто декларативное, без подписания
контрактов) как Эр-Рияд, так и Доха. Любые средства наземной ПВО являются по
определению оружием чисто оборонительным. Но территория Катара настолько мала
по размерам, что в радиус действия ее С-400, если таковая появится, попадет
весь Бахрейн, значительная часть Саудовской Аравии и ОАЭ, что сделает эту ЗРС
оружием наступательным (она сможет сбивать самолеты противника в глубине его
территории). Именно поэтому Эр-Рияд заявил, что если Доха купит С-400, война
станет неизбежной.
Еще одним занятным сюжетом
является Чемпионат мира по футболу, который должен состояться в Катаре в 2022
г. Футбольный ЧМ – это явление не только и не столько спортивное, сколько
общественно-политическое, причем всемирного масштаба. Катар – абсолютно
нефутбольная страна (достижения ее сборной нулевые даже на уровне не слишком
сильной азиатской конфедерации) с абсолютно антифутбольными
природно-климатическими условиями (сильнейшая жара круглый год). Поэтому ЧМ
предполагается провести не в июне-июле, как это было принято до сих пор, а в
декабре, что сломает календари всех национальных чемпионатов и континентальных
кубков в сезоне 2022-23 гг. На стройках объектов ЧМ уже погибли сотни, если не
тысячи рабочих из различных стран Азии. Есть сильные подозрения, что Доха
просто купила ЧМ у ФИФА, хотя напрямую это не доказано. В связи со всем этим
желающих отнять чемпионат у Катара очень много, тем более что отборочные игры
еще не начинались. В частности, Великобритания, мечтавшая принять ЧМ-18 и так и
не сумевшая отнять его у России, теперь, скорее всего, переключится на Катар.
Естественно, война с Эр-Риядом и его союзниками сделает ЧМ невозможным к
облегчению очень многих людей не только в футбольном мире.
Но, несмотря на всю словесную
брутальность и полное военное превосходство, Эр-Рияд и его компания даже с
микроскопическим Катаром воевать не очень хотят. Они «сыты по горло» Йеменом. Саудовская
Аравия уже заявила о намерении превратить Катар из полуострова в остров, прорыв
канал вдоль границы между двумя странами. Т.е. саудиты сами себе создадут
серьезную водную преграду. Что сделает войну еще менее вероятной. Но до конца
она в любом случае теперь исключена быть не может. Каким-то образом на ситуацию,
возможно, повлияет и недавнее убийство саудовскими «опричниками» оппозиционного
журналиста, вызвавшее международный скандал. Именно «маленькая победоносная война»
в некоторых случаях кажется выходом из подобного положения. По крайней мере,
для таких режимов, как саудовский. Правда, бывает так, что война, вопреки
первоначальным планам, не становится ни маленькой, ни победоносной.
Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и
военного анализа