ВС Сирии, как и «умеренная оппозиция», вынуждены опираться, в первую очередь, на внутренние ресурсы страны, которые быстро иссякают. Внешняя помощь до начала российской операции обеспечивалась Ираном – бойцами КСИР ВС Ирана и шиитскими добровольцами из Ливана, Ирака, Афганистана и Пакистана. Однако помощь эта по своим объемам несопоставима с той, что получали и продолжают получать противники Асада. Сирийскую армию у нас принято считать плохой и слабой, что, очевидно, не соответствует реальности. Плохая и слабая армия просто не могла бы так долго вести такую жестокую и изнурительную войну. В сирийской армии много дезертиров, она потерпела много поражений, но у нее было перехода целых частей на сторону противника, как в Ливии в 2011-м, или панического бегства целых дивизий с оставлением всего оружия и техники «халифату», как в Ираке в 2014-м. А про защитников Квейриса и Дейр-эз-Зора вообще можно слагать оды как про эпических героев. Тем не менее, сирийская армия была обречена на поражение именно из-за несопоставимости своих ресурсов с ресурсами противника. Только Россия сумела внести в войну перелом.

Если не рассматривать две чеченские войны, которые по своей сути были гражданскими, то война в Сирии для России за весь период после 1945 г. является самой удачной в военном плане и самой справедливой в политическом. Задействуя крайне ограниченные силы, Россия добилась того, что сирийская армия не только перестала отступать, но начала возвращать ранее утраченные территории. Это очень показательно на фоне западной операции против «халифата», которая ведется на год дольше, чем российская, но каковы ее результаты – понять крайне сложно (впрочем, неясно, а к каким результатам Запад стремился). Еще интереснее сравнение нашей войны в Сирии с нашей же войной в Афганистане в 1979-89 гг. Наши потери в людях в Сирии примерно в 100 раз ниже, чем были в Афганистане (за аналогичный период времени), в авиационной технике – почти в 10 раз ниже, потерь в наземной технике вообще нет. При этом в Сирии мы добились качественного улучшения ситуации в свою пользу, в то время как в Афганистане за первые полтора года войны ситуация лишь ухудшилась. Хотя наш нынешний противник в Сирии гораздо сильнее, чем был в начале войны в Афганистане. Совершенно правильно и то, что российская группировка начала воевать против всех противников Асада. Во-первых, как было сказано выше, никаких «умеренных» в Сирии, на самом деле, нет. Во-вторых, что гораздо важнее, невозможно воевать против главного противника («халифата») занимающего почти весь восток страны, имея в тылу множество анклавов, с которых атакуют сирийскую армию «ан-Нусра» и «умеренные». Могли бы мы успешно воевать с Гитлером, имея крупные внутренние восстания, например, в Узбекистане и в Сибири? Отрицательный ответ очевиден. 

Именно стремление к этой недостижимой цели в совокупности с нехваткой сил является причиной регулярных перемирий и сокращений и без того небольших сил, которые провозглашает Москва. Перемирие годичной давности, как и предполагалось не принесло «никакой пользы, кроме вреда», лишь усилив противника и отсрочив взятие Алеппо. Нынешнее перемирие может принести определенную пользу из-за изменения позиции Турции.

До июля прошлого года Турция играла ключевую роль в борьбе с Асадом и его союзниками. Абсолютно все группировки, включая «халифат» и «ан-Нусру», получали помощь людьми, деньгами и оружием либо от самой Турции, либо через нее. В июле 2016 г., однако, в Турции случилась попытка переворота, организацию которого Эрдоган приписал США. Насколько он прав, сказать крайне сложно, но очень эмоциональный и властолюбивый турецкий президент начал в форсированном режиме примиряться с Москвой и Тегераном. И даже воевать против «халифата», к созданию которого сам же очень сильно приложил руку (в этих боях ВС Турции уже понесли серьезные потери в людях и технике). Правда, главным противником Турции в Сирии остаются курды, которые всегда воевали против суннитских радикалов. Но курдов слишком активно поддерживают США, что несколько оттолкнуло от них Москву и еще более усугубило конфликт с Анкарой.

Так называемые «умеренные» в наибольшей степени зависят именно от Турции. В первую очередь речь идет о «Свободной сирийской армии», некоем олицетворении мифической «умеренности». На самом деле ССА – это, в целом, сирийский филиал «Братьев-мусульман», которые в Египте совершенно справедливо запрещены за исламский экстремизм. Но правящая в Турции с 2002 г. Партия справедливости и развития – это, в целом, турецкий филиал тех же «братьев». Теперь Анкара стала требовать от ССА и других протурецких группировок не так усердно воевать против Асада, а переключиться на «халифат» и «ан-Нусру». Это уже привело к расколу в Идлибе – крупнейшем оппозиционном анклаве на северо-западе Сирии. Находящиеся там «умеренные» под давлением Анкары вынуждены были определиться, с кем они – с «ан-Нусрой» или против. Как и следовало ожидать, большинство «умеренных» выбрало союз с «неумеренными», т.е. с местной «Аль-Каидой», поскольку никакой умеренности в них никогда не было. Но это уже привело к войне в Идлибе между «Аль-Каидой»/«ан-Нусрой» и теми, кто продолжает ориентироваться на Анкару, что следует считать важнейшим положительным результатом нынешнего перемирия. Подтвердилась правильность политики Асада по ликвидации оппозиционных анклавов на юго-западе страны, где боевики сдают территорию и тяжелое вооружение и с легким стрелковым оружием беспрепятственно выезжают в Идлиб. Теперь они начали там убивать друг друга, что следует всячески приветствовать. 

В-третьих, большой проблемой может стать Трамп. Он, конечно, лучше Обамы и европейских лидеров уже тем, что он не левый либерал. Для него не Россия хуже «халифата», а наоборот. Более того, он даже готов на союз с Россией против «халифата», к чему Москва и стремилась с начала сирийской операции. К сожалению, Трамп остро ненавидит Иран, без которого победа над «халифатом» не представляется возможной. Эта страна вносит значительный вклад в наземную войну против «халифата» как в Сирии, так и в Ираке, через его воздушное пространство летают самолеты (боевые и транспортные) из России в Сирию и обратно. Никакой замены Ирану ни в военном, ни в логистическом аспекте нет. В широком плане России совершенно необязателен союз с Ираном, но применительно к сирийской операции этот союз безальтернативен. Если Трамп действительно будет вести активную антииранскую политику, это станет не просто победой, а настоящим триумфом «халифата», да и всей остальной «оппозиции». 

Вывернуться из всех этих противоречий крайне сложно, если вообще возможно, а их обострение может привести к качественному ухудшению ситуации, перечеркнув все наши предыдущие успехи. Мы ни с какой точки зрения не обязаны спасать Сирию, но ее крушение, как было сказано выше, очень скоро приведет войну на нашу территорию. В этом случае жертвы и расходы будут на несколько порядков выше, чем мы несем сейчас. Поэтому надо как-то сманеврировать между Тегераном, Анкарой, Вашингтоном и курдами, а также между естественным нежеланием нести большие потери и расходы и абсолютной необходимостью одержать военную победу. Задача эта исключительно сложна, но решать ее придется. Россия сама себя сделала ключевым игроком в Сирии, а, следовательно, во всей мировой политике. За этот успех теперь придется платить.

Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического и военного анализа