События в Южной Осетии, как и в Абхазии, стали следствием, во-первых, очень своеобразной национальной политики КПСС, разделившей народы СССР и их автономии на «сорта» с весьма произвольными границами этих автономий, во-вторых, политики новых «перестроечных» властей союзных республик, некоторые из которых, освобождаясь от «имперского гнета Москвы», начинали проводить политику гораздо более имперскую, чем Москва. Грузия, которую возглавил бывший советский диссидент Звиад Гамсахурдиа, по странному недоразумению числившийся демократом, стала очень ярким олицетворением этой тенденции.
Новые грузинские власти начали заниматься открытым подавлением нацменьшинств, в ответ те попытались повысить статус своих национальных образований. Южная Осетия, в частности, захотела из автономной области стать хотя бы автономной республикой (такой статус имела Абхазия). В ответ на это в декабре 1990 года (т.е. еще при СССР) Верховный совет Грузии вообще упразднил Юго-Осетинскую автономию, переименовав ее в «Цхинвальский регион». Разумеется, это привело к быстрому росту межнациональной напряженности, дошедшей в январе до вооруженных столкновений. Грузинская милиция начала блокаду столицы Южной Осетии Цхинвала, которая находится совсем рядом с границей между Южной Осетией и собственно Грузией. В течение 1991 года конфликт носил вялотекущий характер, советское руководство от урегулирования практически устранилось, в роли посредника пыталась выступать Россия.
В январе 1992 года, т.е. уже после распада СССР, в Южной Осетии прошел референдум, в ходе которого при явке около 97% более 99% жителей проголосовали за отделение от Грузии и за вхождение в состав России, причем это был совершенно реальный результат, а отнюдь не массовые фальсификации. Разумеется, никто не признал законности этого референдума, хотя Грузия вышла из состава СССР вообще без всякого референдума, но это, почему-то, было законным. Осада Цхинвала, тем не менее, продолжалась. Впрочем, на установление контроля над республикой у Тбилиси сил не было, особенно в условиях абхазской войны. В июле 1992 года были подписаны Дагомысские соглашения, по которым в Южной Осетии были размещены миротворческие силы в составе 4 батальонов: российского, североосетинского (т.е. тоже российского), югоосетинского и грузинского. Соотношение сил получилось 3:1 не в пользу Грузии, но она сама породила эту ситуацию. В целом, конфликт в Южной Осетии получился более коротким и, главное, гораздо менее кровавым, чем полномасштабная война в Абхазии.
После поражения в Абхазии на 10 лет грузинская армия осталась, по сути, «законным бандформированием», крайне недофинансированным и абсолютно недееспособным. Поэтому Абхазия и Южная Осетия могли жить относительно спокойно – грузинское вторжение им не угрожало.
Пришедший к власти в конце 2003 года Саакашвили добился радикального изменения ситуации в стране вообще и в армии в частности. Благодаря улучшению экономической ситуации и обузданию «низовой» коррупции финансирование ВС возросло даже не в разы, а на порядки, дойдя в 2007-2008 годах до 8% ВВП (такие военные расходы бывают лишь у стран, ведущих крупномасштабную длительную войну). Кроме того, появилась западная военная помощь, масштабы которой, впрочем, у нас очень сильно преувеличены: в реальности она составляла несколько процентов от военного бюджета страны, причем НАТО настоятельно советовало Тбилиси сократить военные расходы и численность ВС. Вопреки этим рекомендациям Грузия начала в массовом порядке закупать оружие за границей, в первую очередь – в Чехии и на Украине, в числе других поставщиков были Болгария, Сербия, Греция, Турция, Израиль, США. Приобреталось почти исключительно бывшее советское оружие, либо созданное на его основе восточноевропейское, которое, впрочем, модернизировалось с использованием западных технологий. Несоветских по происхождению систем почти не было. Исключение составляли одна батарея израильского ЗРК «Спайдер», 6 крайне устаревших американских транспортных вертолетов UH-1Н «Ирокез» и греческий ракетный катер французской постройки.
Саакашвили очень быстро смог восстановить контроль Тбилиси над Аджарией, причем Москва ему в этом сильно помогла. После чего грузинский президент захотел вернуть в состав Грузии де-факто независимые, хотя никем не признанные Абхазию и Южную Осетию. Но здесь Москва уже помогать была не готова. Хотя бы потому, что это дестабилизировало бы ее собственный Северный Кавказ, народы которого полностью поддерживали борьбу абхазов и осетин против Грузии. Южная Осетия имела в России «прямую родственницу», Северную Осетию, традиционно считавшуюся оплотом Москвы на Кавказе. Обидеть этот оплот Москва не могла, особенно после Беслана. Кроме того, еще с 90-х годов жители Абхазии и Южной Осетии очень активно принимали российское гражданство. Для них это был «выход в мир» из блокированных Грузией республик, возможность работать в России и определенная страховка от возобновления Грузией войны. Москва же путем раздачи паспортов несколько компенсировала демографическую убыль и получала рычаг давления на Тбилиси. К 2006 году до 80% жителей Южной Осетии были гражданами России, в Абхазии – до 70%. Теперь Москва была просто обязана защищать своих граждан. При этом в декабре 2000 года Россия ввела визовый режим с Грузией, сделав исключение для двух республик.
Тем не менее, Саакашвили очень хотел стать «собирателем земель грузинских». Уже в августе 2004 года грузинские войска попытались возобновить блокаду Цхинвала, но были очень быстро отброшены от него. После этого грузинский президент занялся выдавливанием российских войск с территории страны. В 2006 года было подписано соглашение о выводе двух российских военных баз из собственно Грузии. Этот процесс должен был завершиться к концу 2008 года, но Россия вывела войска на год раньше. Теперь осталось убрать миротворцев из Абхазии и Южной Осетии, на которых Тбилиси стал оказывать очень сильное давление в разных формах. В 2006 году были созданы параллельные органы власти Южной Осетии, лояльные Тбилиси, грузинские войска заняли Кодорское ущелье на территории Абхазии.
С начала 2008 года напряженность стала стремительно нарастать. Купленные в Израиле грузинские беспилотники совершали интенсивные разведывательные полеты над обеими республиками. При этом в течение весны 5 БПЛА были сбиты, из них, как минимум, один – российским истребителем МиГ-29. Москва всё более открыто демонстрировала поддержку грузинских автономий (в т.ч. проводя крупномасштабные учения на Северном Кавказе), поведение Тбилиси становилось всё более агрессивным.
К августу 2008 года сухопутные войска Грузии имели 5 пехотных, артиллерийскую и спецназа бригады. На их вооружении имелось 247 танков (191 Т-72, 56 Т-55), более 150 БМП, около 150 БТР, около 50 САУ, около 200 буксируемых орудий, около 300 минометов, около 30 РСЗО, 60 ЗСУ и зенитных орудий.
ВВС страны имели на вооружении 12 штурмовиков Су-25, 12 учебных самолетов L-39С (теоретически могут использоваться в качестве легких штурмовиков), 6 транспортных «кукурузников» Ан-2, 8 ударных вертолетов Ми-24, 18 многоцелевых вертолетов Ми-8 и 6 вышеупомянутых UH-1Н.
Наземная ПВО включала 7 дивизионов старого ЗРК С-125, оставшихся от СССР, а также полученные от Украины более новые 2 дивизиона ЗРК "Бук-М1" (в каждом по 3 батареи, в каждой по 2 ПУ и 1 ПЗУ, по 16 ЗУР), от 6 до 18 ЗРК "Оса-АК" и "Оса-АКМ" (и от 48 до 72 ЗУР к ним), а также, возможно, 50 ПЗРК "Игла" и до 400 ЗУР к ним. По-видимому, украинскую технику, как минимум, частично обслуживали украинские инструкторы, в т.ч. во время войны. Кроме того, из Польши было получено 30 ПЗРК "Гром" и до 100 ЗУР к ним, из Израиля – 1 батарея новейшего ЗРК "Спайдер" (5 или 6 ПУ). Украина также поставила в Грузию значительное количество различных РЛС, в т.ч. и самых современных, и создала АСУ ПВО.
В ВМС имелось 2 ракетных катера (вышеупомянутый «греческо-французский» типа «Комбатант-2» с ПКР «Экзосет» и полученный с Украины бывший советский пр. 206МР с ПКР П-20) и несколько сторожевых катеров.
Хотя в Грузии формально сохранился воинский призыв, боевые части комплектовались контрактниками, т.е. были «профессиональной армией».
В целом ВС Грузии за 4,5 года очень далеко ушли от состояния «законного бандформирования» времен Шеварднадзе. Тем не менее, их потенциала было недостаточно для установления эффективного контроля над Абхазией и Южной Осетией и тем более – для войны с ВС РФ. Но решающую роль в дальнейшем развитии событий сыграл субъективный фактор.
Саакашвили добился довольно серьезных успехов в экономике и внутренней политике. При этом в военных вопросах он был абсолютно некомпетентен. Поэтому искренне верил, что создал современную профессиональную сетецентрическую армию. Он совершенно не понимал, что современную сетецентрическую армию нельзя построить на основе советской техники 70-х годов, пусть даже часть ее модернизирована на Западе и в Израиле, а «профессиональная», т.е. наемная армия для серьезной войны категорически не подходит. Российскую армию грузинский президент считал абсолютно недееспособной и был уверен, что она либо вообще не рискнет вмешаться в конфликт, либо, если всё же вмешается, будет быстро разгромлена могучими грузинскими ВС (это не ирония, он действительно так думал). А на случай крайне маловероятного «сбоя программы» на помощь Грузии, разумеется, должно было прийти НАТО, в которое Саакашвили верил не то что искренне, а просто истово. Все перечисленные психологические факторы стали причиной безумной августовской авантюры.
Прощупывать оборону в Южной Осетии грузинские войска стали уже 1 августа. Тем не менее, 2 августа Россия, завершив крупномасштабные учения «Кавказ-2008», начала отводить войска от границы с республикой, оставив здесь «на всякий случай» всего два мотострелковых батальона (по одному из состава 135-го и 693-го мотострелковых полков). Подразделения 76-й десантно-штурмовой дивизии вообще начали возвращать в Псков.
6 августа в Тбилиси было принято окончательное решение о начале операции в Южной Осетии. Учитывая очень небольшие размеры этой республики, маленькое население и слабые ВС, ее захват предполагалось осуществить за 3-4 дня, возможность вмешательства России даже не рассматривалась. 7 августа в стране началась мобилизация резервистов, а грузинские миротворцы покинули Южную Осетию. После этого грузинская артиллерия начала обстрел окраин Цхинвала.
Вечером Саакашвили выступил по телевидению, заявив об одностороннем прекращении огня грузинской стороной. Это было прямой ложью или, говоря другими словами, «операцией прикрытия». Грузинская группировка численностью 12 тысяч человек была уже полностью развернута и готова к наступлению. 3-я и 4-я пехотные бригады должны были окружить Цхинвал, а спецназ и силы МВД – взять город штурмом.
Около полуночи, ровно через 4 часа после «мирного» выступления Саакашвили, грузинская артиллерия (в т.ч. 30 РСЗО) начала массированный обстрел Южной Осетии, в первую очередь – ее столицы. Теоретически считалось, что обстрелу подвергаются только югоосетинские войска и штабы. Но поскольку «современной профессиональной сетецентрической» армии Грузии высокоточные боеприпасы даже не снились, под обстрелом оказались жилые кварталы Цхинвала и места дислокации российских миротворцев. Одновременно грузинская пехота начала, не встречая сопротивления, занимать приграничные осетинские села. Руководство республики доблестно бежало в Джаву, расположенную на полпути от приграничного Цхинвала к Рокскому тоннелю – единственному пути, связывающему Южную Осетию с Россией.
Тем не менее, грузинский план операции сразу рухнул, поскольку оба российских батальона, находившихся у границы, двинулись через Рокский тоннель в Южную Осетию. Они были значительно слабее грузинской группировки, однако дело было не в этом, а в том, что, вопреки мнению грузинского руководства, Россия вмешалась в конфликт немедленно. Были подняты по тревоге части Северо-Кавказского ВО, а подразделения 76-й дшд, только что вернувшиеся в Псков, получили приказ немедленно возвращаться обратно на Кавказ.
Утром 8 августа грузинские войска вошли в предместья Цхинвала, где завязали бой с осетинскими ополченцами и российскими миротворцами («собственно российскими» и североосетинскими). У обеих сторон появились потери в людях и бронетехнике. Пользуясь подавляющим превосходством в силах, грузинские войска постепенно продвигались вглубь югоосетинской столицы и продолжали занимать ее окрестности. При этом российские батальоны с севера достигли Джавы, в бой вступила российская авиация. Первый же удар штурмовиков Су-25 по подразделениям 4-й пехотной бригады на окраине Цхинвала обратил их в бегство, вызвав панику во всей грузинской группировке. Ее наступление немедленно остановилось. Вскоре к Цхинвалу подошли российские войска, в составе которых имелся дивизион РСЗО «Град». Их залп обратил грузин в паническое бегство, захваченный на треть город был полностью ими оставлен.
К вечеру российские ВВС потеряли штурмовик Су-25, причем, судя по всему, он был сбит своими (летчик, впрочем, успешно катапультировался). К этому времени грузинские войска сдали практически все захваченные ночью и утром позиции, хотя численность российско-осетинской группировки не превышала 4 тысяч человек, т.е. была втрое меньше грузинской.
Вскоре численное превосходство грузин еще более возросло, поскольку до фронта добралась 2-я пехотная бригада. Теперь в операции были задействованы практически все сухопутные войска Грузии, поскольку 1-я бригада находилась в Ираке, а 5-я еще не была до конца сформирована. В ночь на 9 августа они вновь перешли в наступление.
Утром российские ВВС понесли очень тяжелые потери: над Грузией был сбит полученным с Украины (видимо, вместе с расчетом) ЗРК «Бук» бомбардировщик средней дальности Ту-22М3, который в данном вылете использовался как разведчик (два летчика погибли, один попал в плен, один пропал без вести); вблизи линии фронта был сбит (видимо, из ПЗРК) фронтовой бомбардировщик Су-24М (один летчик погиб, второй попал в плен); почти сразу был сбит (скорее всего – своими) штурмовик Су-25СМ, пилот катапультировался. В середине дня своей «Шилкой» был сбит еще один Су-25БМ, летчик погиб. Это снизило активность российской авиации, но лишь частично и ненадолго. Этим же утром она нанесла удар по тыловой базе 2-й пехотной бригады, расположенной в Сенаки, где находилось до тысячи резервистов. В результате удара 7 из них погибли, остальные немедленно разошлись по домам.
В середине дня 9 августа еще один батальон 135-го мотострелкового полка, выдвижением которого руководил сам командующий 58-й Армией Северо-Кавказского ВО генерал-лейтенант Хрулев, войдя в Цхинвал, внезапно как для себя, так и для противника, столкнулся с разведротой 2-й пехотной бригады ВС Грузии. Этот боевой эпизод был раздут до небес грузинской пропагандой, как очень удачная спецоперация. На самом деле, как было сказано, столкновение было неожиданным для обеих сторон. Хотя Хрулев был ранен, грузины были разбиты, а российская колонна продолжила движение. Как раз после этого ей стало гораздо хуже, поскольку российский батальон столкнулся с основными силами 2-й бригады, возобновившей штурм Цхинвала. На помощь пришли подразделения спецназа и чеченский батальон «Восток». После этого грузинская армия вновь начала быстро отступать. Российские войска разблокировали лагерь миротворцев, находившийся на южной окраине Цхинвала и оказавшийся в осаде с первых часов войны. Потери миротворцев за эти два дня составили 14 человек убитыми.
Вечером 9 августа к побережью Абхазии подошла группа кораблей Черноморского флота: ракетный крейсер пр. 1164 «Москва», МРК пр. 1234 «Мираж», МПК пр. 1124М «Суздалец», два тральщика и два десантных корабля (пр. 775 «Цезарь Куников» и пр. 1171 «Саратов»). На борту двух БДК находился батальон из состава 7-й десантно-штурмовой дивизии, дислоцированной в Новороссийске. Из Поти навстречу группе вышли несколько грузинских катеров, по которым с российских кораблей было выпущено 4 ракеты. По-видимому, они ни в кого не попали, хотя легенда о морском бое и потоплении в ходе него двух грузинских катеров, в т.ч. ракетного, жива до сих пор.
Таким образом, вопреки грузинской пропаганде, которая очень популярна и в определенных российских кругах, Россия не имела ни планов вторжения в Южную Осетию и, тем более, в собственно Грузию, ни подавляющего численного превосходства над ВС Грузии. Наоборот, первые два дня войны прошли в условиях очень значительного превосходства грузинской стороны, которая, однако, смогла добиться лишь небольших успехов за счет фактора первоначальной внезапности, а потом стремительно потеряла завоеванное. При этом во многих случаях грузинские войска отступали не перед российскими войсками, а лишь перед слухами о них. Боевая и психологическая устойчивость «современной профессиональной» грузинской армии оказалась близка к нулю (если не ниже нуля), что и подтвердилось в следующие дни.
В ночь на 10 августа в Южную Осетию начали входить части 42-й мотострелковой дивизии (из Чечни), 70-й и 503-й мотострелковые полки (из Северной Осетии), а также вернувшиеся из Пскова подразделения 76-й дшд. Теперь, впервые с начала войны, российская группировка действительно имела численное превосходство над грузинской. Вечером Грузия заявила о прекращении огня и выводе всех войск из зоны конфликта, но теперь Москву это не интересовало. Российские десантники с двух БДК беспрепятственно высадились в Абхазии, туда же был переброшен по воздуху из Ульяновска батальон 31-й воздушно-десантной бригады и стали прибывать по железной дороге основные силы 7-й дшд из Новороссийска.
В ночь на 11 августа российские ВВС уничтожили наиболее современные грузинские РЛС, полученные с Украины, разрушив, тем самым, систему контроля за воздушным пространством Грузии. Утром 11 августа войска начали наступление вглубь Грузии с целью полного разрушения наступательного потенциала противника. Поначалу грузинская армия местами демонстрировала что-то, напоминающее сопротивление, но к вечеру рассыпалась полностью и перешла в беспорядочное бегство во всех направлениях, бросая вооружение и технику. В этот день российские ВВС понесли свою последнюю потерю – бомбардировщик Су-24М, причем, видимо, он также был сбит своими. Летчики катапультировались.
2 августа без всякого сопротивления российские войска заняли Гори и Поти. В Поти были взорваны 6 грузинских катеров, в т.ч. оба ракетных (соответственно, ракетный катер «Тбилиси» пр. 206МР никак не мог быть потоплен в морском бою 9 августа). Интересно, что грузинские моряки даже не сумели увести свои катера в Батуми, они просто разбежались. В тот же день абхазские войска заняли Кодорское ущелье, единственный район республики, который ими не контролировался.
Затем на протяжении недели российские войска занимались вывозом грузинского военного имущества с баз в Гори, Поти и Сенаки, после чего покинули территорию Грузии. 26 августа Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Позже это сделали Венесуэла, Никарагуа и Науру. Кроме того, две бывшие грузинские автономии признаны Нагорным Карабахом, Приднестровьем и, конечно, друг другом.
В России действия Грузии в той войне теперь однозначно называются «агрессией». Кроме того, Москва и Цхинвал очень долго пытались «шить» Тбилиси «геноцид осетинского народа». Следует напомнить, что на 8 августа 2008 года ни одна страна в мире не признавала независимость Абхазии и Южной Осетии, обе эти республики юридически были частью Грузии. Совершить агрессию против самого себя невозможно (тогда ведь и действия России в Чечне можно объявить «агрессией»). Насчет «геноцида» тоже есть, мягко говоря, некоторое преувеличение. В результате действий грузинской армии в Южной Осетии погибло 162 ее мирных жителя, на геноцид это не тянет. Тем более что их не убили целенаправленно, за то, то они – осетины. Просто грузинские ВС так воевали.
Однако Грузия, как это ни парадоксально, совершила агрессию против России, атаковав ее миротворцев (нападение на воинский контингент страны равносильно нападению на страну в целом), вообще ее действия были совершенно безумной авантюрой. Как было показано выше, Россия не могла не прийти на помощь Южной Осетии, в Тбилиси обязаны были это понимать. Можно долго рассуждать о том, как некрасиво поступала Россия, раздавая абхазам и осетинам свои паспорта, но надо сказать, что делалось это отнюдь не насильно. Наоборот, за этими паспортами жители обоих республик стояли в очередях. Кроме того, именно Грузию они считали империей, оккупантом и агрессором, а Россию – защитником, а отнюдь не наоборот. Почему так сложилось, грузинское руководство, да и весь народ, должны были спросить самих себя.
Российские войска потеряли убитыми 74 человека, грузинские – 170. Существует множество альтернативных цифр по потерям обеих сторон, но никакого реального подтверждения они не имеют. Относительно небольшие потери ВС Грузии объясняются тем, что они очень быстро начали реализовывать 36-ю китайскую стратагему, т.е. обратились в бегство. Ничего другого от «профессиональной армии» ожидать и не следовало. Люди, пришедшие в армию не для защиты Родины, а для получения денег, при встрече с серьезным противником вот эту самую стратагему и применяют. По-другому не бывает. «Профессионалы» хорошо подходят для карательных экспедиций, но категорически не пригодны для защиты страны. Что в очередной раз подтвердилось на грузинском примере. С нашей стороны воевали обычные части, в которых велика была доля призывников. Они, к тому же, не проходили подготовку по натовским стандартам. Но почему-то выиграли. Отлично показали себя и чеченцы, от них грузины бежали особенно стремительно.
В ходе войны ВС России обладали абсолютным превосходством в воздухе, при этом именно действия ВВС оказались наиболее неудачными: потеряны 1 Ту-22М, 2 Су-24, 3 Су-25. Правда, на долю грузинской ПВО из них точно пришлись лишь Ту-22М и 1 Су-24. Насчет других потерянных машин есть существенные разночтения. Не исключено, что все (!) остальные машины были сбиты своими. Грузины же не потеряли ни одного боевого самолета, а лишь 3 «кукурузника» Ан-2 и 3 вертолета (в т.ч. 2 Ми-24), причем все – на земле. Правда, ВВС Грузии сумели совершить всего несколько боевых вылетов, которые почти никаких результатов не дали (кроме двух грузовиков «Урал», сожженных грузинскими Ми-24 11 августа). Действия же российской авиации, несмотря на высокие потери, оказали очень серьезное воздействие на исход боевых действий, как собственно военное, так и психологическое.
Прекратили существование грузинские ВМС (уцелевшие сторожевые катера были переданы Береговой охране), причем уничтожил их не ЧФ в мифическом «морском бою», а, как было сказано выше, части ВДВ, захватившие Поти с суши. Несмотря на относительный успех, понесла очень существенные потери ПВО Грузии. В частности, были захвачены российскими войсками 5 ЗРК "Оса", а также, видимо, целый дивизион "Бук-М1" с полным боекомплектом, который был только что выгружен в Поти с украинского судна, но так и не приведен в боевое положение (поэтому воевали не два, а только один дивизион, поставленный ранее, он и сбил Ту-22М). Возможно, была захвачена одна ПУ ЗРК "Спайдер". По-видимому, были так или иначе подавлены все дивизионы С-125. Было истрачено, либо потеряно подавляющее большинство ЗУР. Поэтому уже к концу пятидневной войны от грузинской ПВО мало что осталось.
Несмотря на интенсивность наземных боев, достаточно ограниченными оказались потери сторон в бронетехнике. Российские войска потеряли 3 танка (2 Т-72 и 1 Т-62), 3 БРДМ, 14 БМП и БМД, 3 БТР, до 20 автомобилей. Грузия непосредственно в ходе боевых действий потеряла от 10 до 20 танков Т-72, примерно столько же БМП, несколько БТР, а также не менее 10 орудий и минометов. Незначительность боевых потерь объясняется всё тем же – стремительным бегством грузин. По этой же причине российские войска захватили гораздо больше грузинской техники, чем уничтожили. Это 65 танков Т-72 (из которых, впрочем, 20 были взорваны на месте), 15 БМП-2, 4 БТР-80, 6 турецких бронеавтомобилей «Кобра» (некоторые, правда, сильно поврежденные), 2 чешские колесные САУ «Дана», около 20 буксируемых орудий и минометов.
Как и следовало ожидать, НАТО не сделало вообще ничего для помощи Грузии (если не считать того, что американцы на своих транспортных самолетах вернули из Ирака 1-ю пехотную бригаду – как раз к окончанию боевых действий). Поскольку история учит только тому, что ничему не учит, этого факта никто не понял и не оценил. Шестью годами позже помощи от НАТО с той же истовой верой ждали руководители Украины. Естественно, с тем же эффектом, что и Саакашвили. Сила веры в этот мыльный пузырь поистине поразительна.
Грузинская армия после войны хотя и не вернулась в состояние «законного бандформирования», но так и осталась гораздо слабее, чем была на пике своей мощи (непосредственно перед войной). Новое руководство Грузии, гораздо более адекватное, чем предыдущее, всерьез задумывается о том, чтобы продать большую часть той техники, которая осталась в ВС Грузии, в первую очередь – бронетанковой. Наступать больше некуда.