27 мая 1918 года германские войска на
Западном фронте приступили к реализации третьего этапа Весеннего наступления –
операции «Блюхер-Йорк», которая вошла в историю I Мировой войны, как 3-я
битва на реке Эна.
Смысл всех наступательных операций германской
армии весной 1918 года коротко, но ясно выразил генерал-фельдмаршал Пауль фон
Гинденбург: «Венцом успеха являлась операция, в которой мы могли бы полностью
выявить все наши сильные стороны… Если б ее не удалось достигнуть первым
натиском, то мы должны были ее достигнуть при последующих…». Фельдмаршалу
вторил его «второй номер» генерал Эрих Людендорф: «Мы должны были сохранить
инициативу, которую захватили в свои руки, и за первым большим ударом при
первой же возможности нанести второй». Как показал ход событий, выявить сильные
стороны погибающему рейхсверу не удалось ни в операции «Михаэль», то бишь, в первом
натиске, ни в операции «Жоржетта», ни в операции «Блюхер-Йорк», которая
завершилась 6 июня 1918 года.
Но обо всем по порядку. Участок прорыва
германскими стратегами был намечен между городами Суассон и Реймс. Названия,
которые в истории ПМВ на Западном фронте повторяются раз за разом. Между
Суассоном и Реймсом примерно 50 километров. А до вожделенного Парижа – немногим
менее 120. Немецкому командованию удалось сконцентрировать тут 34 дивизии (1-я и 7-я и 18-я армии) и 5263
орудия группы кронпринца Вильгельма. 21 дивизия – в первом эшелоне, 7 – во
втором и 6 –в третьем. Наступление должны были поддержать 500 самолетов.
Им противостояли 6-я французская армия (17 дивизий, включая
армейский резерв и территориальные батальоны) , 9-й британский армейский корпус
(пять дивизий) и 2 дивизии морской пехоты США. Иными словами, в пехоте силы
были если и не равны, то соотношение для ведения оборонительных действий вполне
приемлемое. Другое дело, что во
французских штабах этот участок не рассматривали в качестве самого опасного.
Поэтому здесь линию фронта держали части, отведенные на «активный» отдых. Что
до американцев, то морпехи США по части боевого опыта не могли сравниться с
визави из германских дивизий. Как вскоре выяснилось, этот дефицит вполне
компенсировался высоким боевым духом американцев. В количестве артиллерийских
стволов франко-британско-американские войска проигрывали заметно: 1 к 4.
Артиллерийская подготовка началась
утром 27 мая. Подготовиться к ней должным образом французам не удалось, так как
немцы сумели сохранить дату и место главного удара втайне вплоть до 26 числа
включительно. Хранили бы и дальше, но вмешался, как часто бывает, случай. В
плен угодили два германских солдата…
Масштабная маскировка была сделана
мастерски. По всему Западному фронту было организовано «шевеление» войск. Между
Суассоном и Реймсом специально распространили слухи, что дивизии 1-й и 18-й
армий вот-вот пойдут в наступление. Эту «дезу» доставили в окопы противника.
Над разными участками фронта барражировали аэропланы, создавая видимость
активности по всем направлениям. В итоге 1-я и 18-я армии временно остались на
своих позициях, а вперед двинулись части 7-й армии, нацеленные на позиции,
занимаемые 6-й французской армией. Артподготовка длилась чуть более двух часов.
Для большей эффективности артиллерийский огонь подкрепили газовой атакой. В
результате союзническая линия обороны в считанные минуты понесла ощутимый урон.
Не только в живой силе. Было много попаданий в склады боеприпасов, из строя
оказалось выведено значительное количество орудий. Если коротко, то в первые же
часы наступления оборона 6-й французской армии была подавлена. Германцы
продвинулись на 20 километров.
На следующий день начались упорные
бои за Суассон. Несмотря на переброшенные резервы, союзникам остановить
противника никак не удавалось, и на следующий день ключевой город не левом
фланге обороны пришлось оставить. На правом фланге из последних сил удавалось
удерживать подходы к Реймсу. Характерно, что бои шли непрерывно, независимо от
времени суток.
Сдача Суассона создала новые
проблемы для союзников. Левее по фронту располагались дивизии 18-й армии
рейхсвера, и они могли ударить севернее – на город Компьен. Таким образом,
полоса наступления расширялась до 80 с лишним километров, и вместо горла
прорыва возникал новый фронт – Парижский. Иными словами, участок успешного
прорыва превратился бы в огромную дыру по линии фронта, которую вряд ли смогли
бы «заштопать» части, прикрывавшие непосредственные подходы к столице Франции.
Сражение, которое планировалось немецким генштабом как отвлекающее от грядущих
событий севернее – во Фландрии и Пикардии – на глазах превращалось в
стратегически значимую битву. В очередной раз могло показаться, что союзники не
выдержат натиск германских войск, а те, в свою очередь, наконец-то добьются
цели. И в очередной раз союзники выдержали, а немцы не добились. Хотя до Парижа
оставалось всего 56 километров.
Подвели все те же причины. Фронт
растянулся, и сил германцам стало не хватать. Ухудшилось снабжение передовых
частей, резервы не поспевали, сказывались большие потери. Противник наоборот
укреплялся резервами, а близость Парижа за спиной укрепляла боевой дух. Кроме
того, левый фланг атакующих завяз под Реймсом, и возникла опасность флангового
контрнаступления, которое могло превратить длинный 60-километровый «пузырь» в
объемистый «мешок». Начиная с 1 июня наступательный порыв немцев стал иссякать,
и спустя пять дней поступил приказ наступление остановить. Локальный удар, как
планировалось изначально, обошелся в потерю 130 тысяч убитыми, ранеными и
пленными (по другим данным – в 98 тысяч). Общие потери союзников составили до
127 тысяч человек. На долю французов пришлось до 100 тысяч, остальные потери
считали в британской армии. В связи с этим весьма странными выглядят заявления
некоторых историков о том, что главный удар германцев пришелся на части 9-го
британского корпуса. Стоит отметить, что за первые три дня боев, когда немцам
сопутствовал постоянный успех, ими в плен было взято до 50 тысяч человек.
Особняком стоит история, связанная с
боями, в которых дебютировала американская морская пехота. 31 мая немецкая
группировка, состоящая из остатков 237, 10, 197, 87 дивизий и полноценной 28
немецкой дивизии, начала наступление в районе городка Шато-Тьерри, находящегося
чуть севернее реки Марна. Здесь их встретили две американские дивизии морпехов:
2-я (под командованием Омара Банди) и 3-я (под командованием Джозефа Дикмана).
В составе 3-й американской дивизии находилась 4-я бригада морской пехоты под
командованием Джеймса Хабарда численностью 10 тыс. морских пехотинцев,
состоящая из 5-го и 6-го полков. Боевая задача, поставленная перед бригадой -
удержать стратегически важное шоссе, ведущее напрямик к Парижу. Верные своим
привычкам к маневренному бою американцы не слишком озаботились рытьем окопов и
ограничились тем, что выкопали одиночные стрелковые ячейки. Однако, как ни
странно, этого хватило, чтобы в течение трех дней сдерживать германские атаки.
Вот как характеризовали американских солдат сами немцы: «пехота недостаточно
тактически подготовлена, действует неловко и без надлежащей осторожности.
Артиллерия лучше подготовлена, предпочитает сразу же планомерно обстреливать
все поле сражения. Вероятно, ей руководят французские офицеры. Налицо
физическая ловкость и развитость солдат, прекрасное вооружение и снабжение всем
необходимым. Значительны личная храбрость и предприимчивость отдельных солдат и
офицеров. Чтобы утомить наши войска, американцы проводили ряд мелких атак.
Любимое средство - переодеваться в немецкие мундиры и подкрадываться в таком
виде к немецкой линии окопов».
Ход и итоги Весеннего наступления
вызвали серьезный конфликт в германском военном руководстве. Стало очевидно,
что расчеты Гинденбурга и Людендорфа не оправдались. Линия обороны союзников
гнулась, но не ломалась. Представления о том, что силы Антанты на исходе,
оказались ложными. В кампании 1918 года наступил перелом.
Михаил
БЫКОВ,