Директор Французской академии наук, один из величайших математиков мира Анри Пуанкаре отметил в дневнике: «29 мая: полковник Эрбильон сообщает мне, что имеются симптомы упадка дисциплины в армии. Дух армии падает. 1917 г. уже омрачается… Эрбильон снова обращает мое внимание на то, что учащаются случаи нарушения дисциплины в армии. На этих днях в Дорман (город на реке Марна – прим. авт.) солдаты кричали: «Да здравствует революция!», «Долой войну!». Одна рота отказалась выйти из окопов. 30 мая: генерал Франте д’Эспере доносит главнокомандующему, что в последний момент в результате тайного сговора между солдатами два пехотных полка — 36-й и 129-й — решили «пойти на Париж». Приняты меры, чтобы их разогнать. Подтверждается, что в Дормане солдаты кричали: «Долой войну!», «Да здравствует русская революция!». На вокзалах раздаются пацифистские брошюры. Все это никак не производит впечатления стихийного движения. Однако в настоящий момент дурное семя произрастает лучше, чем хорошее. 31 мая: в военном комитете Петэн зачитал два рапорта о бунтах в 36-м и 129-м пехотных полках. Солдаты сохраняли уважение к своему начальству, но между собой решили захватить поезда, отправиться в Париж и послать делегацию в палату с требованием немедленного заключения мира. Среди солдат циркулировали упорные слухи, что в Париже вьетнамцы стреляли во французские войска. Такие ложные слухи распространяются с большой быстротой. До сих пор не удалось открыть их источника. 2 июня: полковник Эрбильон сообщил мне о новых случаях бунтов, на этот раз в 21-м корпусе. Солдаты отказываются идти в окопы. Всюду порядок под угрозой. Лихорадка ширится. 3 июня: новые тягостные инциденты на фронте. Полковник Фурнье известил меня, что одна дивизия 21-го корпуса обсуждала вопрос, какой линии ей держаться, когда будет дан приказ идти в окопы и возобновить наступление: соглашаться ли на это? Она решила пойти в окопы, но не переходить от обороны к наступлению. Другая дивизия, из 7-го корпуса, отказалась идти в окопы. Генерал Петэн разыскивает зачинщиков, считает, что они связаны с Всеобщей конфедерацией труда; он отказывается от командования, если не будут приняты меры против пацифистской пропаганды. 11 июня: на заседании военного комитета Петэн снова сделал сообщение о состоянии армии. Пять корпусов почти целиком заражены. «Болезнь серьезна, — заявил генерал, — но не неизлечима; через несколько недель я надеюсь справиться с ней, однако необходимо применить устрашающие меры ко всем взбунтовавшимся полкам и отказаться от помилования во всех случаях коллективного отказа в повиновении, а также в случаях сговора об оставлении своего поста». 22 июня: судя по записке главной ставки, переданной мне Фурнье, не видно, чтоб в армии окончательно установилось спокойствие. Манифестации происходят реже. Но общее впечатление, что огонь тлеет под пеплом. 26 июня: Фурнье сообщает, что еще один полк прошел через Шалон с революционными криками и возгласами: «Да здравствует мир!». Значит, зло еще не изжито. Предстоит пять новых казней, так как, увы, прошения о помиловании были отклонены по настоятельному требованию генерала Петэна и согласно с решениями военного министра и министра юстиции. 28 июня: перед заседанием военного комитета Рибо сообщил мне о прискорбном поведении 298-го полка в Сульи (генерал Гильом). В четырех ротах множество солдат подали своим капитанам коллективные письма с подписями; они заявляют, что не пойдут больше в окопы и требуют немедленного заключения почетного мира».