Поздно вечером 14 марта 1917 года в Таврическом дворце столицы завершилось заседание членов Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Результатом обсуждения явился документ, вошедший в историю как «Приказ № 1».

Документ небольшой, уместился на одной страничке: «По гарнизону Петроградского Округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения. 

Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановил: 

1. Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей. 

2. Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной Думы к 10 часам утра 2-го сего марта (15 марта по новому стилю). 

3. Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам. 

4. Приказы Военной Комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. 

5. Всякого рода оружие, как-то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам даже по их требованиям. 

6. В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется. 

7. Равным образом, отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты», воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов. Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах». 

Распространено мнение, что коллективным автором приказа являлось Временное правительство. Мол, на нем лежит вина за документ, после опубликования которого русская армия стала разваливаться также стремительно, как небоскреб после направленного взрыва. На самом деле, Временное правительство было сформировано только 15 марта, ранее несколько дней его функции пытался исполнять Временный комитет Государственной Думы. Иное дело, что в ВКГД входили два видных деятеля Петросовета, образованного 12 марта. Это представитель грузинского дворянского рода меньшевик и по совместительству масон Николай Чхеидзе, ставший первым председателем Петросовета, и будущий военный министр и глава Временного правительства зампред Петросовета Александр Керенский. Тоже, кстати, масон, правда, из масонской ложи, которую другие масоны не признавали. Насколько близки эти граждане были к процессу создания «Приказа» неизвестно. Но то, что Керенский полностью разделял его положения, доказывает подписанная им в качестве военного министра «Декларация прав солдата для армии и флота», вступившая в силу в мае 1917-го. Многие ее пункты воспроизводят пункты «Приказа». 

Были у «Приказа» и конкретные авторы. В Петросовете создали солдатскую комиссию по выработке документа. В нее вошли большевики Юрий Стеклов-Нахамкес, Андрей Садовский (солдат 6-го запасного саперного батальона), Мечислав Козловский, меньшевики Семен Кливанский, Мечислав Добраницкий, Борисов (солдат запасного батальона Лейб-Гвардии Литовского полка), эсер Василий Филипповский (лейтенант флота), интернационалист Федор Линде (солдат запасного батальона Лейб-Гвардии Финляндского полка), беспартийный Наум Соколов (секретарь исполкома Петросовета). В комиссии трудилось еще несколько человек, чьи фамилии пока не установлены.

Редактировал текст перед представлением его на суд исполкома Петросовета Соколов.  Он был профессиональным адвокатом. И по редактуре документа это чувствуется. Когда другие политические силы и генералитет стали обвинять Петросовет в том, что «Приказ» привел армию к анархии, создатели провокационного документа отбивались, мол, бумага предназначалась только для военнослужащих Петроградского гарнизона и на действующую армию не распространялась. Это якобы следует из ее названия. Однако, если прочитать последнюю фразу, то складывается стойкое впечатление, что «Приказ» был адресован всей 11-миллионной русской армии. Это впечатление подкрепляется очень серьезным аргументом. В считанные дни «Приказ» в виде одностраничной листовки был напечатан тиражом 9 миллионов (!) экземпляров. Что-то многовато для Петроградского гарнизона… Кстати, после Октябрьской революции участие большевиков в подготовке преступного документа обсуждать было не принято. По умолчанию считали, что не было их в солдатской комиссии. Архивные документы и свидетельства очевидцев указывают на обратное. Более того, сразу после принятия «Приказа» в Таврическом дворце приняли решение документ опубликовать в «Известиях Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов» (так первоначально называлась газета «Известия»), работу которых контролировал большевик, один из ближайших соратников Ульянова (Ленина) Владимир Бонч-Бруевич. На следующее утро «Приказ» был опубликован. А в типографии «Известий» выступили с инициативой отпечатать «ударный» тираж «Приказов» – 1-2 миллиона. Что и было сделано. Где отпечатали остальные 7-8 – неизвестно.