Подводная лодка "Акула"

В ноябре 1915 года подводная лодка Балтийского флота «Акула» вышла в семнадцатый боевой поход. Последними лодку видели артиллеристы-наблюдатели с береговых батарей.

Спустя почти столетие в 2014 году эстонские водолазы-исследователи обнаружили на дне Балтики корпус затонувшей подлодки. Довольно быстро удалось установить, что на 30-метровой глубине недалеко от острова Моонзундского архипелага Хийумаа лежит корпус лодки Российского императорского флота «Акула». Разгадать тайну помогли три винта – характерная особенность конструкции субмарины. 

О том, как и почему погибла лодка, гадали все эти десятилетия. После исчезновения корабля, шедшего в район Либавы (Лиепая) и Мемеля (Клайпеда) для постановки мин, командование флотом приняло решение: более подводным лодкам подобных задач не ставить. В штабе и на базах доминировало мнение, что лодка сгинула потому, что во время шторма из-за сползших со своих мест мин, лежавших на палубе, нарушилась центровка корабля. Это и привело к трагедии. Стало быть, сыграл свою роль человеческий фактор: экипаж недостаточно прочно закрепил мины на палубе. Грех с моряков «Акулы» снят как раз благодаря тому, что остатки лодки, наконец, нашлись. Во время обследования водолазы обнаружили повреждения корпуса, которые иначе как взрывом объяснить нельзя. Самая надежная версия гибели – «Акула» натолкнулась на германскую мину.

В короткой судьбе «Акулы» и ее экипажа есть еще несколько необычных историй. Начнем хотя бы с уже упомянутых трех винтов. Сразу после русско-японской войны 1904-1905 годов военно-морской инженер Иван Бубнов, один из создателей первой русской подводной лодки с двигателем внутреннего сгорания «Дельфин», приступил к разработке еще одной идеи: замене на лодках бензиновых двигателей на дизельные. Уж больно взрывоопасными были бензиновые движки. В 1906 году проектная документация у Бубнова была уже готова и прошла одобрение в Морском техническом комитете. В конце года Балтийский завод приступил к реализации проекта. Но перед этим Бубнов и внес неожиданное предложение: использовать на новой субмарине не два двигателя (600 и 300 л.с.), а три. Все – дизели, по 300 лошадей каждый, с выходом каждого вала на собственный винт. «Акулу» строили довольно быстро. Первая партия металла для корпуса поступила в середине апреля 1907 года, а уже в конце июня лодку зачислили в состав флота. График работ был сорван заводом «Нобиль», подрядчиком по производству 300-сильных дизелей. Задержка растянулась почти на год, и «Акулу» спустили на воду только 4 сентября 1909 года. Далее пошли ходовые испытания, торпедные стрельбы, устранение ошибок и неполадок. В 1911 году «Акулу» приняли на действительную службу. 

Пять лет на проект… С одной стороны – многовато по тому времени. Лучший эскадренный миноносец ПМВ «Новик» проектировали, строили и испытывали шесть лет. Линейный корабль «Императрица Мария» заложили на верфях в 1911-м, а спустили на воду в 1915-м. Но ведь это были шедевры военного кораблестроения! А что, «Акула» не была? На шедевр, конечно, не тянула. Но субмарина имела несколько абсолютно новых решений, а кроме того стала первой русской подводной лодкой крейсерского типа. Главные характеристики: водоизмещение (надводное/подводное) – 370/470 тонн, длина – 56 метров, рабочая глубина погружения – 50 метров, скорость хода (надводная/подводная) – 10,67 узла/6,4 узла. Если по-сухопутному, то «Акула» могла разогнаться почти до 20 км/ч по воде и на почти 12 км/ч – под водой. Вооружение лодки: четыре трубчатых торпедных аппарата, по два на носу и на корме с запасом торпед в количестве 8 штук. Также имелось четыре торпедных аппарата системы Степана Джевецкого, которые располагались снаружи лодки. Конструкция этих аппаратов была примитивна, а сами торпеды в связи с тем, что постоянно находились под воздействием различных капризов природы, тоже быстро становились весьма капризными. В ходе ПМВ от аппаратов Джевецкого отказались. Зато опыт той же войны показал, что лодкам нужна хоть какая-то защита. Так, на «Акуле» были установлены 45-мм пушка и два пулемета. Экипаж лодки составлял 35 человек, из них 4 офицера. Опыт, полученный при строительстве «Акулы», позволил Ивану Бубнову приступить к созданию следующего типа лодок: «Барс» и «Морж». Это были лодки куда крупнее и мощнее.

На счету «Акулы», провоевавшей полтора года, нет громких побед. Однако именно возможности и действия этой лодки заставили адмиралов понять, что подводный флот можно использовать в войне куда разнообразнее и эффективнее, чем принято было думать. В сущности, вся стратегия подводной войны заключалась в том, чтобы лодки несли береговую службу, защищая базы флота. Быть эдакими часовыми на внешних рейдах. Вторая задача – помощь надводным кораблям в постановке минных полей.

«Акула» первой отказалась от пассивной роли и начала рыскать по Балтике в поисках противника. То есть из береговой охраны превратилась в подводный крейсер. Уже в сентябре 1914-го субмарина совершила рейд к шведским берегам и провела первую русскую торпедную атаку. Германцы вовремя заметили пенный след на воде и успели отвернуть, но лиха беда начало!

Невероятно смелой, если не сказать – безрассудной, стала попытка атаковать немецкий легкий крейсер «Аугсбург» в декабре того же 1914 года. Разыгрался такой шторм, что, казалось, было не до войны. Видимость близка к нулю, качка, мокрый снег, залепивший окуляры перископа… Торпедную атаку можно было организовать только одним образом. Командир лодки капитан 2-го ранга Сергей Власьев и вахтенный начальник мичман Константин Терлецкий остались в рубке на поверхности притопленной лодки. Да так, что уровень палубы почти сливался с уровнем моря, и всякая волна грозила лодке затоплением.  Люк, ведущий внутрь, задраили, чтобы не заливало водой. А дальше, с трудом разглядев силуэт «Аугсбурга», командир отдал приказ через единственное отверстие, соединявшее офицеров с экипажем внутри лодки, – через вентиляционный клапан. «Пли!» Штормовые волны не позволили прицелиться точнее, и торпеды прошли мимо борта вражеского крейсера. В бортовом журнале появилась запись: "Вероятными причинами были следующие: плохое прицеливание в связи с малой видимостью, меняющаяся пурга, а также то, что, оставаясь наверху, главное внимание приходилось уделять тому, чтобы перекатывающие волны не смыли за борт". Особую благодарность командир выразил вахтенному начальнику. Что тут особенного, спрашивается, если мичман Терлецкий ее действительно заслужил. Особенности имелись. Иоанна, супруга Власьева, вместе с тремя детьми покинула мужа и основала новую семью – с тем самым мичманом. Командир не посчитал достойным смешивать личную жизнь с делами службы. 

Иоанна погибла вместе с другими пассажирами парохода «Шифтет», напоровшегося на германскую мину рядом с Аландскими островами, куда она приехала на несколько дней навестить теперь уже старшего лейтенанта Терлецкого, командира подводной лодки «Окунь» и своего нового мужа. Иоанна погибла на глазах у Константина Филипповича, чья лодка сопровождала выходивший из бухты «Шифтет».

К тому часу, когда пароход унес на дно жизни 65 человек, генерал-майор корпуса корабельных инженеров Иван Бубнов, капитан 2-го ранга Сергей Власьев, старший лейтенант Константин Терлецкий успели не раз помянуть тех товарищей и сослуживцев, что годом ранее погибли вместе с лодкой «Акула» в водах Балтики где-то у острова Хийумаа.

Очень по-разному сложились и судьбы самих офицеров, имевших к «Акуле», пожалуй, самое близкое отношение. Кавалер трех императорских и трех советских орденов Терлецкий после ПМВ строил подводные лодки. Даже в блокадном Ленинграде строил. Ну и ремонтировал, конечно. Всего под началом Константина Филипповича построили 47 субмарин. 

Сын и внук контр-адмиралов капитан 1-го ранга Власьев после Гражданской войны ушел с эмиграцией из Севастополя в Константинополь. Потом перебрался в Париж, служил таксистом, свободное время отдавал парижскому военно-морскому историческому кружку. И второй жене – Марии, из-за отношений с которой чуть не угодил на каторгу в сентябре 1915 года, когда ранил на поединке ее мужа военно-морского врача Чижова за оскорбительные слова в адрес собственной – его, Чижова – тогда еще супруги.   

Бубнов умер в Петрограде в марте 1919 года. От тифа. О нем помнят: две мемориальные доски – в Петербурге и родном ему Нижнем Новгороде, портрет в холле Центрального конструкторского бюро морской техники «Рубин». В честь Ивана Григорьевича назвали танкер и контейнеровоз. Одно непонятно: а почему же не подводную лодку?