Денис Васильевич Давыдов (16.07.1784 года, Москва - 22.04.1839 года, деревня Верхняя Маза, ныне Радищевского района Ульяновской обл.) - герой Отечественной войны 1812, поэт «Пушкинской плеяды», генерал-лейтенант, партизан.
Представитель старинного дворянского рода Давыдовых. Родился в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова (1747 -1808 года), служившего под командованием А. В. Суворова, в Москве.
Потомок Минчака Касаевича, из числа выходцев Золотой Орды, который считается родоначальником рода Давыдовых.
Его отец Василий Денисович Давыдов был сподвижником Суворова и оставался верен суворовскому духу даже после полного краха своей военной карьеры, состоявшегося с приходом к власти Павла I. Из четверых детей Василия Денисовича Денис был старшим и по свидетельствам очевидцев самым резвым и непоседливым.
Значительная часть детских лет его прошла в военной обстановке на Украине, Слобожанщине, где служил его отец, командовавший полтавским легкоконным полком, и была родина его матери, дочери харьковского генерал-губернатора Е. Щербинина. Денис рано приобщился к военному делу, хорошо выучился верховой езде. Но его постоянно мучила его невзрачная внешность: маленький рост (в отца, который был заметно ниже матери) и маленький курносый нос «пуговкой».
В конце XVIII столетия по всей России гремела слава великого Суворова, к которому и Денис относился с необычайным почтением. Однажды, когда мальчику было девять лет, ему довелось увидеть знаменитого полководца, тот приехал к ним в имение, в гости. Александр Васильевич, оглядев двух сыновей Василия Денисовича, сказал, что Денис «этот удалой, будет военным, я не умру, а он уже три сражения выиграет», а Евдоким пойдёт по гражданской службе. Эта встреча запомнилась Денису на всю жизнь.
После смерти Екатерины II и восшествии на престол Павла I, который не любил Суворова, благополучию Давыдовых пришёл конец. Проведенная ревизия Полтавского полка, которым командовал отец, обнаружила недостачу в 100 тысяч рублей и Давыдова старшего уволили и по суду обязали выплатить эту сумму. Хотя его вина была только в том, что он положился на честность своих интендантов. Пришлось продать имение. Со временем, выбравшись из долгов, отец купил небольшую подмосковную деревню Бородино около Можайска. (В 1812 году во время Бородинского сражения деревня вместе с барским домом сгорела).
Когда сыновья подросли, отец решил определить их в соответствии со словами Суворова — Дениса в кавалергарды, а его брата Евдокима в архив Иностранной коллегии.
В 1801 году Давыдов поступил на службу в гвардейский кавалергардский полк, находившийся в Петербурге, хотя, когда Денис только явился определяться в полк, дежурный офицер наотрез отказался его принять из-за его маленького роста. Тем не менее, Денис добился, чтобы его приняли: за обаяние, остроумие и скромность, его очень вскоре полюбили офицеры полка и составили ему протекцию.
28 сентября 1801 года он стал эстандарт-юнкером. Вид у него после облачения в форму был, конечно, презабавный. Александр Михайлович Каховский взялся за восполнение пробелов в образовании Давыдова. Он составил для Дениса специальную учебную программу, подобрал книги по самым различным отраслям знаний - от военной истории, фортификации и картографии до экономических теорий английских экономистов и российской словесности. В сентябре 1802 года Давыдов был произведен в корнеты, в ноябре 1803 - в поручики. В это же время начал писать стихи и басни, и в баснях стал очень едко высмеивать первых лиц государства.
Из-за сатирических стихов последовал перевод Дениса из гвардии в Белорусский гусарский полк с дислокацией в Подольской губернии на Украине с переименованием в ротмистры («старая гвардия», к коей относился Кавалергардский полк имела преимущество перед армейцами на два чина). Так с кавалергардами поступали очень редко и только за большие провинности - трусость в бою, казнокрадство или шулерство в картах. Однако Денису в гусарах понравилось.
Плохо было только то, что Денис Давыдов, чуть было, не пропустил первую войну с Наполеоном. Гвардия принимала участие в сражениях с французами, а его гусарский полк - нет. Молодой кавалерийский офицер, мечтавший о ратных подвигах и славе, был вынужден оставаться в стороне от этих событий, в то время как его брат Евдоким, бросив гражданскую службу в Иностранной коллегии, поступил в кавалергарды и успел прославиться под Аустерлицем. Евдоким был тяжело ранен (пять сабельных, одна пулевая и одна штыковая рана) и попал в плен. Наполеон, навещая лазарет, где лежал Евдоким, имел с ним беседу. Эту беседу описали все европейские газеты.
Но вот в конце 1806 г. Россия снова начинает войну с Наполеоном. Фельдмаршал граф Михаил Федотович Каменский, несмотря на его старость, был назначен главнокомандующим армии, выставленной против Наполеона. Не имея рекомендаций и сгорая лишь желанием попасть на войну, гусарский поручик Давыдов, в четвертом часу пополуночи 16 ноября, является без доклада к фельдмаршалу, заявляя, что имеет настоятельную потребность его видеть. Давыдов сам рассказывает подробности этого, более чем странного обращения к фельдмаршалу, который, придя в понятное изумление от подобной выходки, спросил: "Да кто вы такой?" Тот назвал себя. - "Какой Давыдов?" Узнав имя отца Давыдова, фельдмаршал смягчился, припомнив свою приязнь к отцу и даже к деду Давыдова, и обещал ему назначение в армии.
Слава о таком отчаянном гусаре дошла до Марии Антоновны Нарышкиной, фаворитки государя. И она помогла ему в его желании воевать. В начале 1807 года он был назначен адъютантом к генералу П. И. Багратиону. В своё время Давыдов в одном из стихов вышутил длинный нос Багратиона и поэтому немножко побаивался первой встречи с ним. Багратион, завидев Дениса, сказал присутствующим офицерам: «Вот тот, кто потешался над моим носом». На что Давыдов, не растерявшись, ответил, что писал о его носе только из зависти, так как у самого его практически нет. Шутка Багратиону понравилась. И он часто, когда ему докладывали, что неприятель «на носу», переспрашивал: «На чьём носу? Если на моём, то можно ещё отобедать, а если на Денисовом, то по коням!».
Находясь неотлучно при кн. Багратионе, Давыдов был, следовательно, в самых опасных пунктах боев в 1807 г. при Гутштадте (25 мая), под Деппеном (26) и в бою при Гейльсберге (29 мая), где русские также имели право считать себя победителями. 2-го июня произошел случайный и крайне кровопролитный бой при Фридланде. Страдая сильным припадком каменной болезни, Беннигсен, почти в бессознательном состоянии приехал в Фридланд, имея в виду найти там ночью удобное помещение для себя. Для его охраны в местечко были введены некоторые части войск армии, долженствовавшей продолжать отступление на Тильзит. Местность у Фридланда чрезвычайно невыгодна была для русских в тактическом отношении, чем Наполеон не упустил случая воспользоваться и принудил нас к бою. Доблесть русского солдата и боевые качества таких генералов, как князь Багратион, на долю которого выпало опять самое трудное дело: своею стойкостью дать возможность остальным войскам переправиться через реку, бывшую у них в тылу, - дали, однако, возможность избежать окончательной катастрофы. Наибольшие потери выпали и тут на войска князя Багратиона.
За отличия в делах 1807 года Давыдов получил ордена: св. Владимира 4-й ст. с бантом, св. Анны 2-й ст., золотую саблю с надписью: "за храбрость", прусский крест - "за заслуги", золотой крест, установленный за эйлауское сражение, имевшее решительное влияние на заключение тильзитского мира. Видя в русской армии опасного врага, Наполеон предпочел вступить в дружеские отношения с Императором Александром и заключить с ним тесный союз. Война 1807 года окончилась.
Оставаясь адъютантом князя Багратиона, Давыдов возвратился в Петербург и скоро поехал в отпуск в Москву, где предался вполне шумной, светской жизни. Но в начале 1808 года, уже готовилась новая война на севере - война в Финляндии. Князь Багратион с его отрядом должен был занять город Або, тогда как главные военные действия происходили уже в северной части Финляндии, куда отступали шведские и финские войска. Давыдов, при первых слухах о войне, поспешил из Москвы и прибыл в Або, где никаких военных действий не предвиделось. Поэтому Давыдов просил о назначении его к Раевскому и Кульневу, преследовавшим неприятеля на севере Финляндии. Кульнев находился в авангарде армии, куда и назначен был Давыдов. Находясь постоянно при Кульневе, с которым братски подружился, Давыдов участвовал в делах при Пихаиоки и Сикаиоки, откуда началось отступление наших войск. 12 апреля, ему, с эскадроном гусар и сотнею казаков, было поручено сделать поиск на Карлое, что он и исполнил с полным успехом.
По прибытии нового главнокомандующего, графа Каменского 2-го, назначенного вместо Раевского, Давыдов участвовал во всех боях и сражениях.
Одновременно с войною на севере велась война России с Турцией, начавшаяся еще в 1806 году. В 1809 году, главнокомандующий русскими войсками в Турции, престарелый князь Прозоровский, был заменен Багратионом, как только закончилась война с Швецией. Давыдов, как адъютант кн. Багратиона, отправился с ним вместе в Турцию и участвовал в делах при взятии Мачина и Гирсова, в бою при Рассевате и при блокаде крепости Силистрии. В следующем году, граф Каменский 2-й, герой шведской войны, был назначен главнокомандующим нашей армии в Турции, и Давыдов просил оставить его при Кульневе, с которым сблизился еще в 1807 году в Восточной Пруссии в Турции. Приязнь эта "достигла истинной, так сказать, задушевной дружбы", которая продолжалась всю жизнь. Принимая участие в боях при взятии крепости Силистрии и при блокаде Шумлы в 1810 году, Давыдов был награжден бриллиантовыми украшениями к ордену св. Анны 2-й ст., но, после неудачного штурма Рущука, когда, ввиду ожидавшейся новой войны с Наполеоном, было приступлено к замирению с Турцией, возвратился к князю Багратиону, получившему начальство над армией, собранной на Волыни и в Подолии, с главной квартирой в Житомире.
Отечественная война 1812 года
С наступлением 1812 года, когда война с Францией считалась неизбежной, гвардии ротмистр Давыдов просил о переводе его в Ахтырский гусарский полк, предназначавшийся в передовые войска, для предстоящих военных действий против французов. 8 апреля 1812 года, Давыдов был переименован в подполковники и назначен в Ахтырский гусарский полк, расположенный в окрестностях Луцка, получив в команду 1-й батальон полка (в полку было 2 батальона, по 4 эскадрона в каждом). 18 мая Ахтырский полк выступил в поход к Брест-Литовску, в авангарде, состоявшем под начальством генерал-адъютанта, князя Васильчикова. Между тем, армии Наполеона, дурно обеспеченные средствами продовольствия, питались мародерством и реквизициями; но жители разбегались, брать было нечего, а продовольственные транспорты двигались без охраны, которую трудно было организовать на громадной тыловой базе неприятеля, уже приближавшегося к Смоленску. Это обстоятельство и получаемые сведения о непрочности тыловой базы французов, внушили подполковнику Давыдову мысль просить в свое распоряжение особую команду доброконных кавалеристов, для поисков на тыл французских войск, с целью уничтожения их продовольственных транспортов. Горячо преследуя эту цель, Давыдов обратился к Багратиону с просьбою, о дозволении доложить ему свои мысли о партизанской войне.
Эту идею он позаимствовал у гверильясов (испанских партизан). Наполеон не мог с ними справиться до тех пор, пока они не объединились в регулярную армию. Логика была простая: Наполеон надеясь победить Россию за двадцать дней — на столько и взял с собой провианта. И если отбирать обозы, фураж и ломать мосты, то это создаст ему большие проблемы. Из письма Давыдова князю генералу Багратиону:
«Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей… Вы мой единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надежны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностью, какой бедственное положение любезного нашего отечества требует…»
Мысль эта понравилась кн. Багратиону, и он доложил о том Кутузову, который, соглашаясь с предложенною ему мыслью, но признавая опасность ее выполнения, дозволил употребить для этой цели только 50 чел. гусар и 150 казаков; но в действительности Давыдову дали только 50 гусар и 80 казаков. Давыдов доказывал, что этого слишком мало, чтобы сделать что-нибудь заметное. — "Дайте мне 1000 казаков, говорил он, и вы увидите что будет!" — "Я дал бы тебе с первого раза 3000, ибо не люблю ощупью дела делать", сказал Багратион. Но всегда осторожный Кутузов, опасаясь за судьбу выделяемой в тыл неприятеля партии, решился не увеличивать ее состава. Таким образом Давыдову принадлежит и мысль и ее первое применение, в вопросе о развитии партизанских действий в 1812 году, направленных на коммуникационные пути неприятеля, что так сильно влияло потом на бедственный для французов исход этой кампании, особенно с наступлением сильных морозов.
Приказ Багратиона о создании летучего партизанского отряда был одним из его последних перед Бородинским сражением, где он был смертельно ранен. В первую же ночь отряд Давыдова из 50 гусар и 80 казаков попал в засаду, устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. Крестьяне плохо разбирались в деталях военной формы, которая у французов и русских была похожей. Тем более, офицеры говорили, как правило, по-французски. После этого Давыдов надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. На портрете кисти А. Орловского (1814 год) Давыдов одет по кавказской моде: чекмень, явно нерусская шапка, черкесская шашка. Со 50 гусарами и 80 казаками в одной из вылазок он умудрился взять в плен 370 французов, отбив при этом 200 русских пленных, телегу с патронами и девять телег с провиантом. Его отряд за счёт крестьян и освобождённых пленных быстро разрастался.
Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие и постоянно присылал подкрепления. Второй раз Давыдов видел Наполеона, когда он со своими партизанами находился в лесу в засаде, и мимо него проехал дормез с Наполеоном. Но у него в тот момент было слишком мало сил, чтобы напасть на охрану Наполеона. Наполеон ненавидел Давыдова и приказал при аресте расстрелять его на месте. Ради его поимки выделил один из лучших своих отрядов в две тысячи всадников при восьми обер-офицерах и одном штаб-офицере. Давыдов, у которого было в два раза меньше людей, сумел загнать отряд в ловушку и взять в плен вместе со всеми офицерами.
Одним из выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе с другими партизанами взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро; затем под г. Копысь он уничтожил французское кавалерийское депо, рассеял неприятельский отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно. Наградами за кампанию 1812 года Денису Давыдову стали ордена Св. Владимира 3-й степени и Св. Георгия 4-й степени: «Ваша светлость! Пока продолжалась Отечественная война, я считал за грех думать об ином чем, как об истреблении врагов Отечества. Ныне я за границей, то покорнейше прошу вашу светлость прислать мне Владимира 3-й степени и Георгия 4-го класса» — писал Давыдов фельдмаршалу М. И. Кутузову после перехода границы.
С переходом границы Давыдов был прикомандирован к корпусу генерала Винцингероде, участвовал в поражении саксонцев под Калишем и, вступив в Саксонию с передовым отрядом, занял Дрезден. За что был посажен генералом Винцингероде под домашний арест, так как взял город самовольно, без приказа. По всей Европе о храбрости и удачливости Давыдова слагали легенды. Когда русские войска входили в какой-нибудь город, то все жители выходили на улицу и спрашивали о нём, чтобы его увидеть.
За бой при подходе к Парижу, когда под ним было убито пять лошадей, но он вместе со своими казаками всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее и, изрубив прислугу, решил исход сражения, Давыдову присвоили чин генерал-майора.
В 1814 году, в пределах Франции, Давыдов командовал Ахтырским гусарским полком и находился при армии прусского фельдмаршала Блюхера, и участвовал со своим полком в делах при Бриенне и Ларотьере, за которое после (21 декабря 1815 года) был произведен в генерал-майоры. Затем был в делах при Монмирале, Шато-Тьери, Меро, Эперне; в трехдневном бою при Лаоне и под Фершампенуазом, и, наконец, после битвы при Краоне, командуя гусарской бригадою, вступил 19 марта, вместе с другими войсками, в Париж. По возвращении в пределы России, Давыдов отправился в отпуск в Москву и затем состоял, в 1815 году, при начальнике 1-й драгунской дивизии, потом, в 1816 году, при начальнике 2-й конноегерской дивизии, при начальнике 2-й гусарской дивизии; 7 ноября назначен командиром 1-й бригады той же дивизии. 19 февраля 1818 года назначен начальником штаба 7-го пехотного корпуса, а в 1819 году на таковую же должность в 3-м пехотном корпусе; а 14 ноября 1823 года, за болезнью, уволен от службы с мундиром.
Частые служебные перемещения Давыдова показывают, что он не находил себе места для служебной деятельности в мирное время. Живя в деревне или в Москве, он занялся составлением записок, посвященных партизанской войне, с целью показать ее важное значение на ход стратегических операций целых армий. Этот свой первый научный труд: "Опыт о партизанах" — Давыдов посвятил имени Императора Александра I
Это сочинение сразу выдвинуло Давыдова в ряды талантливых писателей по военному искусству, доказав его начитанность и оригинальность мышления в применении теории к практике. Давыдов доказывал, что Россия имеет огромное преимущество в организации казацких войск, мало стоящих казне, способных к быстрым передвижениям и отважным по натуре и представляющих громадную боевую силу, способную действовать на сообщение неприятельской армии, важную для рекогносцировок и прикрытия собственного тыла армии.
Служба после Отечественной войны
После Отечественной войны 1812 года у Дениса Давыдова начались неприятности. Вначале его отправили командовать драгунской бригадой, которая стояла под Киевом. Как всякий гусар, Денис драгун презирал. Затем ему сообщили, что чин генерал-майора ему присвоен по ошибке, и он полковник. И в довершение всего, полковника Давыдова переводят служить в Орловскую губернию командиром конно-егерской бригады. Это стало последней каплей, так как он должен был лишиться своих гусарских усов, своей гордости. Егерям усы не полагались. Он написал письмо царю, что выполнить приказ не может из-за усов. Денис ждал отставки и опалы, но царь, когда ему докладывали, был в хорошем расположении духа: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром.» И назначил Дениса в гусарский полк с… возвращением чина генерал-майора.
В день священного коронования своего в Москве, Император Николай обратился к присутствовавшему на выходе Давыдову, с вопросом: "может ли он служить на действительной службе"? Получив утвердительный ответ, он изъявил желание послать его в Грузию. В августе 1826 г., Давыдов отправился на Кавказ и был назначен временным начальником войск, расположенных на границе эриванского ханства.
В 1827 году с успехом действовал против персов.
Последняя его кампания была в 1831 году - против польских повстанцев. Сражался хорошо. «Боевые заслуги Давыдова были уважены на этот раз, как, пожалуй, ни в одну прежнюю войну. Кроме ордена Анны 1-го класса, врученного ему за взятие Владимира-Волынского (хотя Главная квартира за эту удачно проведённую Д. Давыдовым операцию представила его к ордену Святого Георгия 3-й степени, но новый государь шел по стопам прежнего и тоже посчитал необходимым приуменьшить награду поэту-партизану), он за упорный бой у Будзинского леса, где ему, кстати, вновь пришлось скрестить оружие с известным еще по 1812 году противником — польским генералом Турно, получил чин генерал-лейтенанта; „за отличное мужество и распорядительность“ во время горячего сражения у переправ на Висле Давыдову был пожалован орден св. Владимира 2-й степени; и к этому за всю польскую кампанию еще польский знак отличия „Virtuti militari“ 2-го класса». Уезжая из армии, Денис Васильевич твёрдо знал, что закончил свою последнюю в жизни кампанию. Более воевать он не собирался. Взять снова в руки свою испытанную гусарскую саблю его теперь могла заставить лишь смертельная угроза любезному отечеству. Однако такой угрозы в обозримом будущем вроде бы, слава Богу, не предвиделось.
Личная жизнь
Первый раз Давыдов влюбился в Аглаю Антоновну (Аглаю Анжелику Габриэль) де Грамон. Но она предпочла выйти замуж за его двоюродного брата — высоченного кавалергардского полковника А. Л. Давыдова.
Потом он влюбился в юную балерину — Татьяну Иванову. Несмотря на то, что Денис часами стоял под окнами балетного училища, она вышла замуж за своего балетмейстера. Давыдов очень сильно переживал по этому поводу.
Проходя службу под Киевом, Давыдов в очередной раз влюбился. Его избранницей стала киевская племянница Раевских — Лиза Злотницкая. В это же время Общество любителей российской словесности избрало его своим действительным членом. Он был очень горд, так как сам называть себя поэтом не осмеливался до этого.
Непременным условием родителей Лизы было, что Денис исхлопочет у государя казенное имение в аренду (это была форма государственной поддержки лиц небогатых, но отличившихся на службе). Давыдов поехал в Петербург хлопотать. Очень сильно помог В. А. Жуковский, который Давыдова просто обожал. С его помощью достаточно быстро Давыдову было предоставлено «в связи с предстоящей женитьбой» в аренду казённое имение Балты, приносившее шесть тысяч рублей в год.
Но тут он получил новый удар. Пока он хлопотал в Петербурге, Лиза увлеклась князем Петром Голицыным. Князь был картёжник и кутила, к тому же его недавно выгнали из гвардии за какие-то тёмные дела. Но был необычайно красив. Давыдову был дан отказ. Причём Лиза даже не захотела с ним увидеться, передав отказ через отца.
Давыдов очень тяжело переживал отказ Лизы. Все его друзья принялись спасать его и для этого подстроили ему встречу с дочерью покойного генерала Николая Чиркова Софьей. Она была по тем временам уже в зрелом возрасте — 24 года. Но друзья наперебой её нахваливали. Миловидна, скромна, рассудительна, добра, начитанна. И он решился. Тем более ему уже было 35 лет. Но свадьба чуть не расстроилась, так как мать невесты, узнав про его «зачашные песни», велела отказать Давыдову как пьянице, беспутнику и картёжнику. Друзья покойного мужа еле её уговорили, объяснив, что генерал Давыдов в карты не играет, пьёт мало — а это только стихи. Ведь он поэт!
В апреле 1819 года Денис обвенчался с Софьей.
Как только у них с Софьей стали рождаться дети, у Дениса пропало желание тянуть военную лямку. Он хотел находиться дома, возле жены. Давыдов то и дело сказывался больным и уходил в многомесячные отпуска. Даже Кавказская война, куда он был направлен под началом генерала Ермолова, его не увлекла. Он пробыл в действующей армии всего два месяца, а затем выпросил у Ермолова шестинедельный отпуск для поправки здоровья. Заехав для вида на минеральные воды, разослав для убедительности несколько писем о своей болезни (в том числе и Вальтеру Скотту), он помчался на Арбат в Москву, где его в то время ждали уже три сына и беременная в очередной раз Софья. Всего в браке Дениса и Софьи родилось девять детей.
После польской кампании, когда ему было 47 лет и он только и думал о покое, от него, наконец, отстали. В отставку, правда, ему так и не дали уйти, но не трогали, и вся его служба ограничивалась ношением генерал-лейтенантского мундира.
Могила Д.В.Давыдова на кладбище Новодевичьего монастыря
Последние годы жизни Д. В. Давыдов провел в селе Верхняя Маза, принадлежавшей жене поэта, Софье Николаевне Чирковой. Здесь он продолжал заниматься творчеством, вёл обширную переписку с А. Ф. Воейковым, М. Н. Загоскиным, А.С. Пушкиным, В. А. Жуковским, другими писателями и издателями. Бывал в гостях у соседей — Языковых, Ивашевых, А. В. Бестужева, Н. И. Поливанова. Посещал Симбирск. Выписывал книги из-за границы. Охотился. Писал военно-исторические записки. Занимался воспитанием детей и домашним хозяйством: выстроил винокуренный завод, устроил пруд и т. д. Одним словом, жил в своё удовольствие.
Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в дружеских кружках. По словам князя П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душой дружеских бесед.
Исторические факты
Бюст Дениса Давыдова в Пензе
- Денис Давыдов был мастером стихотворных каламбуров и известным на всю русскую армию острословом, задевавшим высших сановников и самого царя. Недаром в фильме «Гусарская баллада» его друг и соратник — поручик Ржевский.
- В 1941 году появился персонаж поручик Ржевский. По словам его автора А. Гладкова, он «весь вышел» из одного стихотворения Д. Давыдова 1818 года — «Решительный вечер».
- Имением отца Давыдова, кроме родовой Денисовки, было с 1799 года село Бородино, сожжённое во время Бородинского сражения.
- Незадолго до своей кончины Давыдов ходатайствовал о перезахоронении своего начальника П. И. Багратиона на Бородинском поле, что и было исполнено по Высочайшей воле императора Николая I после смерти Дениса Васильевича.
- В архиве В. А. Жуковского в Российской национальной библиотеке хранится «десятая часть левого уса» Давыдова, присланная им Жуковскому по его просьбе с подробной «биографией» уса.