Степан Осипович Макаров (27 декабря 1848 года, Николаев - 31 марта 1904 года, близ Порт-Артура) - русский военно-морской деятель, океанограф, полярный исследователь, кораблестроитель, вице-адмирал (20 августа 1896 года). В 1895 году разработал русскую семафорную азбуку.
Степан Макаров родился в городе Николаеве Херсонской губернии в семье военного моряка. Его деды по матери и отцу были николаевскими солдатами и военная служба стала наследственной в семье Макаровых. Он был четвертым ребенком в семье. В девятилетнем возрасте потерял мать. Отец вступил во второй брак получил назначение в Сибирскую военную флотилию и вместе с семьей переехал в г. Николаевск-на-Амуре. Здесь он в десятилетнем возрасте поступил в морское училище, где вскоре стал первым учеником.
Окончил Мореходное училище в Николаевске-на-Амуре (1865 год) первым учеником и ему было присвоено звание гардемарина. В ноябре 1866 года на корвете «Аскольд» в составе эскадры адмирала Ф.С. Керна прошел по Маршруту Нагасаки - мыс. Доброй Надежды, Датские проливы- Кронштадт. Учёный и военно-морской теоретик, герой русско-турецкой войны 1877-1878 годов, во время войны впервые в мире успешно применил торпедное оружие, потопив турецкое сторожевое судно «Интибах», участник Ахал-текинской экспедиции (1880-1881 годах), организовывавший доставку снабжения водным путем из Астрахани в Красноводск.
Возглавлявший экспедицию генерал Скобелев обменялся с ним георгиевскими крестами (своеобразный вариант братания у георгиевских кавалеров), с этим крестом Макаров и погибнет в 1904 году. Командовал пароходом «Тамань» (1881-1882 годах), фрегатом «Князь Пожарский» (1885 год), корветом «Витязь» (1886-1889 годах), на котором совершил кругосветное плавание. С.Макаров внёс значительный вклад в развитие отечественной океанографии, в том числе и аппаратных исследований Мирового океана, им был сконструирован один из первых надёжных батометров.
В сентябре 1855 года был назначен командиром корвета «Витязь» и после слаживания экипажа отправился в кругосветное плавание, которое продолжалось три года. В хоте изучения морей и океанов изучались морские течения и морское дно, выбирались гавани для кораблей Тихоокеанского флота у берегов Охотского и Беринговских морей, на Командорских островах и Сахалине.
В 1890 году ему было присвоено звание контр-адмирала. Макаров стал самым молодым адмиралом русского флота за все время его существования.
Исполняющий должность главного инспектора морской артиллерии (1891-1894 годах). На этом посту он изобрёл новые наконечники к бронебойным снарядам т.н. «макаровские колпачки»), которые, однако, были внедрены в практику русского флота лишь после его смерти. Они представляли собой наконечник из мягкой нелегированной стали, которая сплющивалась при ударе, одновременно заставляя твердый верхний слой брони трескаться.
Вслед за этим твёрдая основная часть бронебойного снаряда легко пробивала нижние слои брони - значительно менее твердые. «Колпачки» (по нынешней терминологии, бронебойные наконечники), как правило, повышали бронепробиваемость снаряда при прочих равных на 10-16 %, но при этом несколько ухудшалась кучность. Шестидюймовые снаряды с такими наконечниками пробивали 254 мм броню (в упор). Внедрение этих снарядов могло значительно повлиять на течение русско-японской войны: достаточно сказать, что в чемульпинском бою «Варяг» теоретически смог бы пробить броню «Асамы» - своего основного противника.
Младший флагман Практической эскадры Балтийского моря (1894 год). Командующий эскадрой в Средиземном море (1894-1895 годах), при угрозе войны с Японией (1895 год) перевёл корабли на Дальний Восток. Командующий Практической эскадрой Балтийского моря (1896-1898 годах).
Один из инициаторов идеи использования ледоколов для освоения Северного морского пути. Руководитель комиссии по составлению технического задания для строительства ледокола «Ермак» (1897-1898 годах). В 1901 году, командуя «Ермаком», совершил экспедицию на Землю Франца-Иосифа.
Главный командир Кронштадтского порта, губернатор Кронштадта (6 декабря 1899 года - 9 февраля 1904 года). В этом качестве составил за четыре дня до начала русско-японской войны записку с предупреждением о неизбежности начала японцами войны в ближайшие дни, равно как и о недостатках русской противоторпедной обороны, которые позже и были использованы японцами при атаке на рейд Порт-Артура 26 января 1904 года.
1 февраля 1904 года главному командиру Кронштадтского порта вице-адмиралу С. О. Макарову официально объявили в Морском министерстве о назначении его командующим Флотом в Тихом океане. Среди адмиралов российского флота Степан Осипович пользовался заслуженным авторитетом боевого офицера, стратега и тактика. Успешные действия парохода «Великий князь Константин» против турецкого флота в войне 1877-1878 годов принесли Макарову высокие награды и два внеочередных повышения в чине «за отличие». В 1881 году по окончании Ахал-Текинской экспедиции генерал М. Д. Скобелев в знак особой признательности за действия в ней морского отряда и дружеского расположения обменялся с капитаном 2 ранга С. О. Макаровым Георгиевскими крестами...
Поскольку должности командующего Балтийским флотом тогда не существовало, в руках главного командира Кронштадтского порта в значительной степени сосредотачивалась ответственность за все морские силы на Балтике. К 1904 году Макаров оказался самым молодым по возрасту по возрасту и самым старшим в чине (по времени производства, а тогда это было немаловажно) вице-адмиралом в строевом составе флота. Если учесть, что все полные адмиралы, кроме наместника царя на Дальнем Востоке Е. И. Алексеева, из-за почтенного возраста доживали свой век в различных синекурах, то С. О. Макаров представлялся высшей администрации наиболее достойным возглавить Флот Тихого океана.
Решение Николая II вручить С. О. Макарову судьбу Тихоокеанского флота, а следовательно и исход всей войны с Японией, не было случайным или вынужденным. Однако оно запоздало - флот уже понес потери при внезапном нападении врага. Известно, что Степан Осипович, оценивая обстановку на Дальнем Востоке, еще в 1900 году считал войну с Японией неизбежной, а свое присутствие необходимым не в Кронштадте, а именно в Порт-Артуре.
Вице-адмирал С. О. Макаров. 1903 год
Казалось, судьбу империи возложили на плечи Макарова, выбранных им офицеров штаба и десяти лучших мичманов досрочного выпуска Морского корпуса, получивших почетное право служить на Дальнем Востоке. От нового командующего ждали чуда и победных реляций, но при этом материальное обеспечение чуда оставалось более чем скромным. Как показали последующие события, спокойствие в столице флота не имело реальных оснований и было преждевременным.
С. О. Макаров прибыл в Порт-Артур и вступил в командование флотом 24 февраля, подняв свой флаг на крейсере I ранга «Аскольд». На театре военных действий к этому времени сложилась неблагоприятная обстановка. Два лучших эскадренных броненосца - «Цесаревич» и «Ретвизан», подорванные японскими торпедами в ночь на 27 января, находились в ремонте. При отсутствии в Порт-Артуре подходящего по размерам дока этот ремонт грозил затянуться на несколько месяцев. Исправление крейсера «Паллада», помещавшегося в доке, удалось ускорить только с прибытием опытных мастеровых Балтийского завода во главе с энергичным корабельным инженером Н. Н. Кутейниковым.
Без нанесения ущерба противнику погибли крейсеры «Варяг» и «Боярин», минный транспорт «Енисей», миноносец «Внушительный», канонерская лодка «Кореец». Однотипный последнему «Манджур» разоружился в блокированном японцами Шанхае. В результате в Желтом море у русских оказалось всего пять эскадренных броненосцев, один броненосный и три бронепалубных крейсера против шести броненосцев, шести броненосных и восьми бронепалубных крейсеров двух лучших эскадр японского Соединенного флота. Девять против двадцати. Из 24 русских эскадренных миноносцев на двух заканчивались приемочные испытания, а большинство других нуждались в ремонте. Японцы могли им противопоставить 19 истребителей (эскадренных миноносцев) и 16 мореходных миноносцев.
Часть Тихоокеанского флота - три броненосных и один бронепалубный крейсеры еще до начала войны выделили в отдельный отряд с базированием на Владивосток. Одной из причин этого было стремление добиться разделения сил японского флота. Но пока японцам удавалось противостоять владивостокским крейсерам заслоном из сравнительно устаревших броненосца и семи бронепалубных крейсеров третьей эскадры, сосредоточенной в Корейском проливе.
Надежды Макарова и Алексеева на усиление флота не сбылись: распоряжением Петербурга долгожданные подкрепления (отряд А.А. Вирениуса в составе броненосца «Ослябя», двух крейсеров, яхты и семи миноносцев) вернули на Балтику из Красного моря. Вопрос о перевозке миноносцев в Порт-Артур по железной дороге утонул в бюрократической переписке.
Печальную картину являла и боеготовность флота. Моральный дух экипажей был подорван первыми неудачными и неоправданными потерями. С 28 января главные силы отстаивались на внутреннем рейде Порт-Артура, а эпизодические походы крейсеров и эсминцев при импровизированной организации операций не только не принесли успехов, а, наоборот, вызвали новые потери. От флота трудно было ожидать и хорошей эскадренной выучки: с 1 ноября 1903 года по 17 января 1904 года он простоял в гавани в так называемом «вооруженном резерве», при этом на кораблях сменилась часть офицеров и матросов. Опыт совместного плавания ограничился единственным выходом в море накануне войны (21-22 января). Характерно, что броненосец «Севастополь» тогда находился в ремонте, а «Цесаревич» и крейсер «Баян» плавали вместе с эскадрой первый раз. Единственная эскадренная стрельба в 1904 году состоялась 27 января — в первом бою с японским флотом.
Опытный моряк и талантливый военный С. О. Макаров, несомненно, понимал всю сложность обстановки и тяжесть возложенной на него ответственности. Но он не только не потерял присущей ему энергии, но настойчиво искал пути исправления сложившегося не по его вине печального положения.
В повышении боеготовности флота важнейшее значение имела слаженная работа органов управления -командования, штабов и командиров кораблей. В штабе командующего флотом собрались многие талантливые офицеры в первую очередь приехавшие с Макаровым из Петербурга его ученики и давние соратники капитаны 2 ранга М.П. Васильев, и К.Ф. Шульц, назначенные на должности флаг-капитана и флагманского минного офицера. Молодой талантливый полковник А.П. Агапеев занял пост начальника военного отдела штаба, организованного для взаимодействия с сухопутными войсками. Из штаба эскадры в штаб флота перешел флагманский артиллерийский офицер капитан 2 ранга А.К. Мякишев, признанный организатор боевого применения артиллерии. На месте оказались и другие офицеры штаба, начальником которого стал контр-адмирал М.П. Молас. Не повезло только с ключевым - военно-морским (в современном понимании оперативным) отделом, во главе которого «сверху» поставили императорского родственника великого князя Кирилла Владимировича. Впрочем, Макаров оперативные вопросы мог решать и самостоятельно.
Хуже обстояло дело с командирами кораблей, большинство которых были слабо подготовлены в тактическом отношении. Командующий флотом с горечью убедился не только в пассивности и элементарной неподготовленности целого ряда офицеров, назначенных командирами в порядке «отбывания морского ценза», но и в отсутствии единства взглядов в тактических вопросах. Меры командующего носили радикальный характер - своей властью он сместил командира броненосца «Севастополь» капитана 1 ранга Н.К. Чернышева, назначив на его место отличившегося в боевых действиях капитана 2 ранга Н. О. Эссена с крейсера «Новик». На этот корабль Макаров назначил командиром старшего брата К.Ф. Шульца -Максимилиана Федоровича. Из Шанхая адмирал вызвал известного ему своими незаурядными достоинствами капитана 2 ранга Н.А. Кроуна, которого хотел выдвинуть на должность командира броненосца «Пересвет». Командиром «Цесаревича» планировался М.П. Васильев. При Макарове сменились и многие командиры миноносцев, из которых он особенно выделял лейтенанта В. И. Лепко. К сожалению, макаровские назначения вызвали сопротивление адмирала Е.И. Алексеева, стремившегося лично контролировать этот вопрос. Командующий флотом в большинстве случаев добился своего, но для коренного изменения в расстановке, и подготовке кадров ему не хватило времени.
С. О. Макаров неоднократно переносил свой флаг на крейсеры и канонерские лодки, стремясь к непосредственному руководству боем с командного мостика. Многие усматривали в этом проявление широко известного недоверия адмирала к броненосцам в пользу быстроходных бронепалубных крейсеров. Такое впечатление произвел и подъем флага на «Аскольде» после прибытия командующего в Порт-Артур. Однако в дальнейшем Макаров проявил разумное понимание принципов тактической организации флота, собираясь вести его в сражение на корабле с наибольшей боевой устойчивостью: постоянным флагманским кораблем Степана Осиповича с 26 февраля стал эскадренный броненосец «Петропавловск». На нем разместился и штаб флота, а переносы флага с походным - сокращенным - штабом являлись эпизодами, вызывающимися изменением обстановки.
«Петропавловск», прибывший на Дальний Восток в 1900 году, с сентября следующего года являлся бессменным флагманским кораблем эскадры Тихого океана. До этого ее начальник вице-адмирал Н.И. Скрыдлов держал флаг на более «вместительном» броненосном крейсере «Россия», что вызывало трудности в боевом управлении. Для штаба на «Петропавловске» устроили две дополнительные каюты, помещения для типографии и канцелярии. Такого оборудования не имели однотипные «Полтава» и «Севастополь». На эскадренном броненосце «Пересвет», единственном корабле с двумя боевыми рубками, держал флаг младший флагман отряда броненосцев, а на «России» - командующий Владивостокским отрядом крейсеров. Самый сильный броненосец «Цесаревич», достойный стать флагманским кораблем Макарова, к его прибытию в Порт-Артур находился в ремонте. Так стечение обстоятельств навсегда связало судьбы С. О. Макарова и «Петропавловска».
Эскадренный броненосец «Петропавловск», построенный на верфи Галерного островка в Петербурге в 1892-1898 годах, при водоизмещении около 11400 т развивал скорость свыше 16 уз. Главное вооружение корабля составляли четыре 305-мм, двенадцать 152-мм орудий и шесть минных (торпедных) аппаратов. Противоминная артиллерия калибром 37 и 47 мм к началу войны считалась уже недостаточной для отражения атак миноносцев, но усилить ее не успели. С декабря 1901 года «Петропавловском» командовал капитан 1 ранга Н. М. Яковлев. Старшим офицером броненосца являлся капитан 2 ранга Ф. В. Римский-Корсаков, младший сын известного в прошлом моряка Воина Андреевича, начальника Морского училища. Старшего артиллериста «Петропавловска» лейтенанта Любима Кнорринга в числе других отличившихся наместник представил к награде за бой 27 января под Порт-Артуром. Штатный экипаж броненосца насчитывал в общей сложности 673 человека. Фактически же вместе со штабом в море выходили до 730 моряков.
Накануне прибытия С.О. Макарова в Порт-Артур (20 февраля) 3-я японская эскадра вошла в состав Соединенного флота, сосредоточенного на маневренной базе в шхерах юго-западного побережья Кореи - в 400 милях от Порт-Артура. Вместе с боевыми кораблями в базе находились многочисленные вспомогательные суда снабжения. Главнокомандующий Соединенным флотом вице-адмирал Хейхатиро Того одновременно командовал 1-й эскадрой и держал флаг на броненосце «Микаса». Построенный на английской верфи Виккерса в Барроу корабль сошел на воду в 1900 году - на 6 лет позже «Петропавловска» — и по водоизмещению почти на 4000 т превышал последний. «Молчаливый адмирал» X. Того, которому в 1904 году исполнилось 56 лет, в боевой обстановке также предпочитал открытый верхний мостик, защищенный от осколков матросскими койками.
Часть 2-й эскадры вице-адмирала X. Камимуры вскоре после присоединения 3-й эскадры Того послал к Владивостоку - для бомбардировки в ответ на крейсерские действия Владивостокского отряда. Обстрел города 22 февраля 1904 года, не давший существенных результатов, скорее напоминал демонстрацию, после чего Камимура вернулся в маневренную базу. Известие о приезде знаменитого адмирала Макарова в Порт-Артур вызвало тревогу среди японских моряков. Только Того сохранял внешнее спокойствие, показывая этим, что не видит разницы между Макаровым и прежним командующим эскадрой О. В. Старком. В действительности японский главнокомандующий чувствовал эту разницу лучше многих других. В каюте «молчаливого адмирала» на «Микасе» имелся перевод известной книги С. О. Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики», сделанный еще в 1898 году и украшенный «критическими замечаниями» самого Того. В ходе боевых действий в решениях японского адмирала просматривается влияние Макарова-теоретика. Что касается практики, то известные Того факты биографии Макарова не оставляли сомнений относительно активного характера действий его нового противника.
Для укрепления боевого духа и разведки боем Того 26 февраля 1904 года силами 1-й и 3-й эскадр предпринял нападение на Порт-Артур с бомбардировкой города и внутреннего рейда. Жертвой этого нападения стал миноносец «Стерегущий», посланный накануне в разведку и геройски погибший в неравном бою с четырьмя японскими «истребителями». Из 150 305-мм снарядов, выпущенных японскими броненосцами, три поразили «Ретвизан», «Севастополь» и «Аскольд», но не причинили им серьезных повреждений.
Оперативный план Макарова предусматривал подготовку к генеральному сражению с японским флотом. Для достижения успеха в нем требовалось ускорить ремонт «Цесаревича» и «Ретвизана», а также присоединить к эскадре Владивостокский отряд. Его крейсерам командующий флотом поставил задачи отражения возможных японских десантов на северо-востоке Корейского полуострова и демонстративных действий у берегов Японии для отвлечения сил противника. При благоприятной обстановке командующий отрядом контр-адмирал К. П. Иессен должен был совершить переход в Порт-Артур.
В ожидании генерального сражения Макаров собирался установить господство русского флота в северной части Желтого моря, для чего следовало активизировать действия главных сил броненосцев. Выходы в море были необходимы также для отработки правил совместного плавания и тактического маневрирования. Сознавая рискованность дальней разведки немногочисленными крейсерами, адмирал обратил особое внимание на ближнюю разведку (в районе Квантунского полуострова) миноносцами. Для получения данных о противнике использовалась и агентурная разведка. При попытке японцев высадить десант вблизи Порт-Артура командующий флотом собирался вступить с ними в бой при любом соотношении сил. В других случаях адмирал предпочитал сразиться с противником только в благоприятной обстановке — при обнаружении только части сил его флота, либо под прикрытием береговых батарей крепости Порт-Артур. Взгляды Макарова на ведение боя основывались на десятилетних изысканиях адмирала в области морской тактики. Именно ему принадлежал мировой приоритет в определении тактики как науки, изучающей «элементы, составляющие боевую силу судов, и способы наивыгоднейшего их употребления в различных случаях на войне».
Впервые Макаров вышел в море 26 февраля на быстроходном крейсере «Новик», первым бросившись на выручку гибнущему «Стерегущему». На следующий день, после японской бомбардировки, из гавани вышли главные силы флота. В кильватер «Петропавловску» следовали «Полтава», «Севастополь», «Пересвет» (флаг контр-адмирала П.П. Ухтомского) и «Победа». Крейсеры «Баян», «Аскольд», «Диана» и «Новик» вели ближнюю разведку в пяти милях впереди флагмана. Большие корабли сопровождались минными крейсерами «Всадник» и «Гайдамак» и восемью миноносцами. Флот впервые вышел на внешний рейд во время прилива всего за два часа, тогда как ранее на это требовалось более суток. Перед съемкой с якоря протралили канал по входному створу порта, так как на рейде обнаружили плавающую мину. Осмотрев ближайшие к Квантунскому полуострову острова, эскадра повернула обратно и в тот же вечер с очередной полной водой вошла на внутренний рейд.
Тем временем моральное состояние русских моряков изменилось к лучшему: многие почувствовали уверенность в своих силах. Лейтенант с броненосца «Севастополь» В.Н. Черкасов в те дни написал: «Адмирал Макаров усиленно проявляет свою деятельность и хорошо готовит эскадру к бою. Его приказы прекрасны и хорошо написаны. Они вполне соответствуют данному положению. Если все командиры проникнутся его идеями и точно и толково будут выполнять намеченный им план, то мне кажется, что с наличным числом кораблей мы свободно побьем не только японский, но и соединенный англо-японский флот, если только англичане вздумают сюда впутаться».
Вторая бомбардировка японским флотом Порт-Артура, предпринятая утром 9 марта, вызвала не только ответный огонь «Ретвизана» и «Победы», но и неожиданный для противника выход русского флота в море. К 10 ч 30 мин на внешнем рейде оказались семь броненосцев и крейсеров во главе с Макаровым на «Аскольде». Вице-адмирал X. Того после присоединения прекративших обстрел «Фудзи» и «Ясимы» имел 18 кораблей.
Учитывая неблагоприятное соотношение сил, Макаров маневрировал со своими судами на внешнем рейде под защитой береговых батарей. Однако Того не решился атаковать русский флот, и вскоре его корабли скрылись за горизонтом. Японский адмирал понял, что его приглашают к сражению в невыгодной обстановке и его надежды на безрассудную атаку со стороны русских в открытом море не оправдались.
Активность русского флота ускорила подготовку японцев ко второй закупорочной операции. Неприятельский флот приблизил свою маневренную базу к Порт-Артуру, переведя плавучие средства тылового обеспечения в устье реки Пеньянг и к островам Джеймс Холл. Теперь главные силы Того находились всего в 180—195 милях от русской базы.
13 марта флот Тихого океана предпринял очередной выход в море. Вместе с «Петропавловском» (под флагом командующего) Порт-Артур покинули пять броненосцев, четыре крейсера, два минных крейсера и одиннадцать миноносцев. Цель выхода - практика в маневрировании и осмотр островов Мяо-тао. Посланные вперед крейсер «Новик» и миноносцы задержали и потопили после досмотра японский буксирный пароход «Ханьен-Мару». Боевые корабли противника обнаружить не удалось, хотя они находились, как предполагалось, где-то поблизости. Во время простейших эволюций - перемены скорости - броненосец «Пересвет» столкнулся с шедшим впереди «Севастополем». Корабли получили незначительные повреждения, но на последнем потребовалось заменить погнутую лопасть гребного винта. После возвращения в Порт-Артур это происшествие разбиралось на «Петропавловске» на собрании флагманов и командиров больших кораблей. Первым докладывал командир «Севастополя» капитан 1 ранга Н. К. Чернышев, затем командовавший «Пересветом» капитан 1 ранга В. А. Бойсман. Разбор произвел на собравшихся тяжелое впечатление. По воспоминаниям командира «Ретвизана» Э.Н. Щенсновича Макаров сдержанно заметил: «С такими командирами мне приходится вступать в сражение»*. Вскоре последовали «оргвыводы», и Н. О. Эссена назначали командовать «Севастополем». Бойсман остался командиром «Пересвета» и впоследствии умер от ран, полученных в сражении 28 июля 1904 года в Желтом море.
В ночь на 14 марта возглавляемая капитаном 2 ранга Такео Хиросе группа из четырех японских пароходов-брандеров предприняла отчаянную попытку закупорить выход из Порт-Артура. В смертный бой шли только добровольцы.
Однако командующий Флотом Тихого океана располагал сведениями о готовящейся противником операции, и русские хорошо подготовились к отражению нападения. Брандеры своевременно обнаружили с береговых постов и дежурной канонерской лодки «Бобр», на которой в это время находился Макаров. Миноносец «Сильный» под командованием лейтенанта Е.И. Криницкого подорвал торпедой головной японский пароход, засыпаемый снарядами береговых батарей и канлодки. Третий в строю брандер торпедировал «Решительный». В возникшей суматохе пароходы не смогли затопиться на фарватере и выбросились на берег. Это же был вынужден сделать и «Сильный», получивший повреждения в бою с миноносцами «Аотака» и «Цубаме». На «Сильном» погибли семь матросов и инженер-механик В.В. Зверев, но и японцы понесли тяжелые потери. Погиб и бесстрашный Такео Хиросе, собиравшийся даже предложить Е.И. Алексееву сдаться в плен. Русские офицеры не уступали в доблести неприятелю - добровольцы лейтенанты М. А. Кедров, Н.Н. Азарьев и мичман Г.С. Пилсудский разоружили на брандерах «адские машины» (подрывные устройства) потушили пожары, помогавшие противнику отыскать вход в гавань.
Закупорка провалилась. В этом вице-адмирал X. Того имел возможность убедиться, появившись с Соединенным флотом у Порт-Артура утром 14 марта. Флот Тихого океана под командованием Макарова быстро вышел в море. Только «Севастополь» остался в гавани для выяснения размеров полученного накануне повреждения. Имея всего лишь по четыре броненосца и крейсера против 18 кораблей противника, Макаров держался на внешнем рейде под прикрытием береговых батарей, описывая «восьмерку» вдоль побережья. Этот маневр адмирал уже применил 9 марта, и теперь у него не было другого выхода.
В ночь на 15 марта на борт флагманского броненосца Того по вызову явился командир партии (отряда) заграждения капитан 2 ранга К. Ода - признанный в японском флоте авторитет в области торпедного и минного оружия, создатель мины большой разрушительной силы. «Молчаливый адмирал» поставил ему задачу: разработать план минной постановки с учетом характера маневрирования русского флота на внешнем рейде Порт-Артура. Адмирал Симамура и капитан 1 ранга Акияма на карте наметили возможные места постановки заграждения. Задача оказалась непростой мины предстояло ставить менее чем в трех милях от берега. Поскольку рейд бдительно охранялся русскими, скрытность постановки могли обеспечить только ночь и плохая видимость.
Японцы не имели специальных быстроходных минных заградителей, таких, как «Амур», способный быстро выставить десятки мин. Но в составе Соединенного флота был переоборудованный пароход - вспомогательная канлодка «Кориу-Мару», на борту которой хранились мины и служили лучшие минеры капитана Ода. Получив задание, он отправился на корабль для детальной разработки плана. Японские моряки приготовили мины и ждали подходящей погоды. По приказу Того началась рекогносцировка новой маневренной базы островов Эллиот - всего в 70 милях от Порт-Артура...
Все последующие дни командующий флотом и его штаб работали над повышением боеготовности. Приказом Макарова за № 36 впервые в истории боевых действий на море определялись правила уклонения от подводных лодок. Адмирал просил Петербург прислать в Порт-Артур построенную Балтийским заводом подводную лодку «Дельфин» и напомнил о необходимости организовать перевозку по железной дороге новых миноносцев типа «Циклон».
Для усиления обороны входа на внутренний рейд приготовили к затоплению пароходы и выставили заграждение из гальванических мин, управляемых с берега. В эти дни Макаров разбирает происшествие с «Севастополем» и «Пересветом» и не забывает поощрить моряков, отличившихся при стрельбе по японским броненосцам 9 марта. Своей властью он награждает Георгиевскими крестами 10 матросов «Ретвизана» и «Победы» и машинного квартирмейстера 2-й статьи Александра Потапова, сигнальщика на наблюдательном посту, отличившегося под огнем противника. В приказе командующего названы и заслужившие награды офицеры - артиллеристы, штурманы и корректировщики с броненосцев и флагманский артиллерист капитан 2 ранга А.К. Мякишев.
Флагманы японского флота. Слева направо: вице-адмирал С. Катаока, адмирал X. Того, вице-адмирал X. Камимура
Командующего флотом беспокоили сведения о постепенном приближении японцев к Порт-Артуру. Замеченный в устье Пеньянга караван транспортов противника, как нам сейчас известно, оказался не десантом, а плавучим тылом Соединенного флота. Не зная этого, Макаров собирался послать миноносец для ночной атаки транспортов с десантом. Добровольцем вызвался командир «Расторопного» лейтенант В. И. Лепко, но командующий отложил поход до уточнения обстановки. Вскоре японские корабли были замечены у архипелага Эллиот. Степан Осипович не без оснований предполагал, что противник создал там базу. В голове командующего созрел новый замысел: атаковать японский флот в темное время на якорной стоянке отрядом миноносцев, способным нанести неприятелю серьезные потери.
29 марта Флот Тихого океана в составе 24 вымпелов вышел в море «для эволюции». На борту «Петропавловска» самым старшим по возрасту был замечательный художник-баталист, исключительный храбрец В. В. Верещагин. Он окончил Морской корпус, когда Макаров еще мальчишкой учился в Николаевском морском училище, но отказался от военной карьеры ради искусства. На эскадре не было человека, который бы участвовал в таком количестве боев и столько раз смотрел смерти в лицо, как Верещагин. Он писал картины войны как очевидец, вызываясь волонтером в самые опасные предприятия. В атаке турецкого парохода на Дунае в 1877 году художник получил серьезную рану, но смерть тогда миновала его... Верещагин вернулся в Порт-Артур из Мукдена 27 марта и каждую ночь проводил на дежурной канонерской лодке вместе с Макаровым, ожидая появления японских брандеров. В походе художник работал на мостике «Петропавловска», делая наброски будущих картин.
Получив назначение командиром миноносца «Беспощадный», 22 марта с корабля съехал старший офицер Ф. В. Римский-Корсаков, передавший дела лейтенанту Александру Лодыгину. Всего месяц старшим штурманом «Петропавловска» плавал потомственный морской офицер лейтенант Владимир Вульф. Отслужив положенные три года на эскадре Тихого океана, он в декабре 1903 года вернулся в Петербург. Узнав о начале войны, В. П. Вульф добился назначения на Дальний Восток и в конце февраля 1904 года прибыл в Порт-Артур. Его далекий предок - Карл Вульф в Чесменском сражении 24 июня 1770 года по-гиб при взрыве линейного корабля «Евсстафий»...
Наступило 30 марта. Командующий флотом решил провести ночной поиск в районе островов Эллиот миноносцами и в случае обнаружения противника атаковать его торпедами. Поздно вечером в море вышли восемь миноносцев обоих отрядов. Четыре корабля 1-го отряда вел опытный командир «Боевого» капитан 2 ранга Е. П. Елисеев, замещавший раненого начальника отряда. 2-й отряд возглавил недавно назначенный С. О. Макаровым капитан 2 ранга М. В. Бубнов, который держал брейд-вымпел на «Сторожевом». Отряды шли самостоятельными кильватерными колоннами. Единого командования ими не было, но Бубнов был старше Елисеева в чине (по времени производства), следовательно командиру 2-го отряда принадлежало право окончательного решения. Замыкали колонну отряда Бубнова «Смелый» и только что вступивший в строй «Страшный», которым командовал капитан 2 ранга К.К. Юрасовский, прибывший из Кронштадта уже после начала войны. Командирам «Смелого» Макаров назначил леитенанта М. К. Бахирева — будущего известного флагмана.
Командующий на ночь поехал на дежурный корабль - крейсер I ранга «Диана», охранявший вход на внутренний рейд. Последние дни адмирал много работал, а ночи проводил на дежурных кораблях. Возможно, он не слишком доверял своим младшим флагманам такое важное дело, как защита входа в Порт-Артур, и стремился лично руководить отражением возможной атаки брандеров.
Ночь на 31 марта обещала быть безветренной, облачной и туманной. Погода в точности соответствовала условиям выполнения японского плана минной постановки. Поэтому Того направил в поход к Порт-Артуру капитана 2 ранга К. Ода на «Кориу-Мару», который вел на заградительную операцию 4-й и 5-й отряды «истребителей» и 14-й отряд миноносцев (всего 12 кораблей). Их прикрытие возлагалось на четыре «истребителя» 2-го отряда капитана И. Исида, державшего брейд-вымпел на «Икадзучи». Утром 31 марта Того рассчитывал сосредоточить у Порт-Артура главные силы Соединенного флота. Таким образом, оба командующих противодействующими флотами в ночь на 31 марта вели активные наступательные операции, которые вскоре привели к трагической развязке.
С. О. Макаров, несмотря на уговоры офицеров штаба и «Дианы», отказывался прилечь и отдохнуть. Однако вскоре усталость взяла свое, и адмирал задремал в кресле. Почти сразу же его разбудил командир крейсера, доложивший о подозрительном движении на рейде. Степан Осипович дважды выходил наверх, но, вероятно, посчитал обнаруженные сигнальщиками корабли своими миноносцами. Открывать огонь он запретил. Японцы окончили минную постановку и скрылись. Можно предположить, что крайнее напряжение последних бессонных ночей помешало Макарову проявить обычную бдительность и принять меры предосторожности. Да и риск обстрела своих миноносцев был слишком велик.
Вскоре после выхода в море «Смелый» и «Страшный» отстали от своего отряда, а затем и вовсе разлучились и действовали самостоятельно. Дойдя до Эллиота, оба отряда миноносцев не обнаружили противника и повернули обратно. Шесть кораблей благополучно вернулись в Порт-Артур. «Страшный» же на обратном пути наткнулся на шедший в сторону рейда отряд из четырех «истребителей» Исиды. Командир миноносца К. К. Юрасовский, к несчастью, принял их за своих.
Когда на рассвете «Страшный» показал опознавательные сигналы, на него внезапно обрушился шквал огня. В первые минуты боя командир погиб, а корабль лишился хода. Неравную борьбу возглавил лейтенант Ермий Малеев, который до последней возможности лично вел огонь из многоствольной пушки Норденфельдта, снятой с затопленного японского брандера. «Страшный» начал тонуть, большинство матросов и офицеров его героического экипажа были убиты и ранены. Отряд Исиды, использовав преимущество во внезапности и большой перевес в силах, потерял всего пять человек ранеными. Миноносец «Смелый» вслед за «Страшным» тоже едва не попал в японскую ловушку, но смог оторваться от противника. Его командир М. К. Бахирев доложил обстановку командующему флотом.
На выручку «Страшному» полным ходом направился крейсер «Баян», отогнавший огнем японские истребители. Ему удалось подобрать из воды пять матросов из экипажа погибшего миноносца. При этом «Баян» вступил в бой с приближавшимися броненосными крейсерами 2-й японской эскадры и повернул к Порт-Артуру. Теперь уже на помощь «Баяну» шел командующий флотом на «Петропавловске», за которым спешила «Полтава» под большим шелковым Андреевским флагом - - подарком полтавского дворянства. Накануне — 30 марта -- на «Петропавловск» явился добравшийся в Порт-Артур из Шанхая капитан 2 ранга Н. А. Кроун и узнал о своем назначении командиром «Пересвета». Не успев переодеться в форму из штатского платья, он представился командующему флотом и утром 31 марта вышел в море на флагманском корабле в качестве пассажира.
С присоединившимися к флагману «Баяном», «Аскольдом» и «Новиком», не дожидаясь выхода остальных броненосцев, Макаров атаковал японские крейсеры, и «Петропавловск» открыл огонь. Японцы отступали до тех пор, пока в 25 милях от Порт-Артура с мостика русского флагманского корабля не увидели главные силы Того. Степан Осипович с горечью убедился в том, что его противник получил солидное подкрепление. В кильватер шести японским броненосцам шли новые броненосные крейсеры «Ниссин» и «Касуга», буквально накануне войны и под носом у нашего Морского министерства купленные японцами в Италии. Ввиду огромного неравенства сил, командующий флотом приказал повернуть к Порт-Артуру. На подходе к крепости в кильватер «Полтаве» вступили «Пересвет» и «Победа». «Севастополь» выходил еще из внутреннего бассейна, когда флагманский корабль начал обычный маневр на внешнем рейде, чтобы вступить в бой под прикрытием береговых батарей.
Однако Того не подходил ближе 100 кабельтовых и, казалось, застопорил ход. На мачте «Петропавловска» взвился сигнал: «миноносцам войти в гавань». Было 9 ч 30 мин утра. Флагманский броненосец на малом ходу начал поворот вправо. В это время в носовой части корабля с правого борта раздался взрыв. По воспоминаниям очевидца (мичмана И. И. Ренгартена с «Полтавы») «Петропавловск» «сразу накренился и стал уходить носом в воду, над местом взрыва выкинуло громадное пламя и целую кучу дыма. После этого взрыва было слышно еще несколько... Палуба мгновенно была объята пламенем. Трубы и мачты сразу куда-то исчезли, корма выскочила из воды, винт левой машины заработал в воздухе, люди падали кучами, многие падали в винт, и их размалывало на наших глазах»...
Через полторы-две минуты после взрыва флагманский корабль скрылся под водой. Шлюпки с «Полтавы», «Аскольда», «Гайдамака» и миноносцев бросились подбирать плававших в воде людей. Им удалось спасти 80 человек, в том числе командира «Петропавловска» В. М. Яковлева, великого князя и пять офицеров. Настойчивые поиски командующего флотом не принесли результатов. Последним, кто видел Макарова, был сигнальщик матрос Бочков. По его словам, адмирал неподвижно лежал на мостике броненосца, очевидно, он был убит обломками при взрыве. Его форменное пальто, поднятое на «Гайдамак», матросы целовали как икону...
По рассказам Кирилла, он в момент взрыва бросился на левую сторону мостика, спустился на руках на палубу, где был смыт волной; потом втянут в воду на порядочную глубину и собственными усилиями всплыл на поверхность воды, ухватившись за плавающую крышку парового катера. Держался на ней около 10 минут и был взят на миноносец "Бесшумный".
В числе погибших на «Петропавловске» 650 человек были контр-адмирал М. П. Молас, ученики Макарова капитаны 2 ранга М. П. Васильев, Н. А. Кроун, А. К. Мякишев, К. Ф. Шульц, флагманский штурман флота подполковник А. А. Коробицын, полковник А. П. Ага-пеев и знаменитый художник В. В. Верещагин. Из корабельных офицеров погибли старший офицер лейтенант Александр Лодыгин, старший артиллерист Любим Кнорринг и штурман Владимир Вульф, все инженер-механики во главе со старшим судовым механиком Антоном Перковским и другие. Их судьбу разделили флаг-офицеры штаба лейтенант Николай Кубе, мичман Павел Бурачек и старший флаг-офицер лейтенант Георгий Дукельский, умерший от ран на берегу.
Гибель «Петропавловска» и выход из строя «Победы» поставили в безвыходное положение прибывшего в Порт-Артур для личного руководства флотом адмирала Е. И. Алексеева. Подняв флаг на «хромом» «Севастополе», наместник получил в свое распоряжение всего три эскадренных броненосца и сравнительно слабый «Баян» против 14 японских броненосцев и броненосных крейсеров. Такое соотношение сил позволило Того направить 2-ю эскадру X. Камимуры для действий против Владивостокского отряда, приступить к «ближней» блокаде Порт-Артура и прикрыть высадку японских армий на материк. Это был крупный успех, но он еще не означал выигрыша войны.
Гибель Макарова имела для русских тяжелые последствия - флот потерял вождя, которого было трудно заменить. Среди десяти других адмиралов, самостоятельно командовавших флотом, эскадрами и отрядами в этой несчастливой войне, ни один не мог сравниться с первым командующим Флотом Тихого океана. При Макарове эскадра в течение сорока дней выходила в море шесть раз, в последующие восемь месяцев — всего лишь дважды.
Смерть адмирала, подорвав моральный дух офицеров и матросов, в конечном итоге обрекла на пассивность и гибель Порт-Артурскую эскадру. Японцы при этом понесли сравнительно меньшие потери, которые не помешали Того встретить при Цусиме и наголову разгромить 2-ю эскадру Тихого океана. Мичман И. И. Ренгартен 31 марта записал в дневнике: «Все бы мы перенесли легко, но гибель командующего — это уж слишком громадное несчастье. Мы теперь похожи на туловище умнейшего человека, которому отрубили голову»...
Специально назначенная комиссия установила, что быстрая гибель «Петропавловска» была вызвана взрывом одной или нескольких (связанных цепью) японских мин заграждения, за которым последовала детонация боевых зарядных отделений торпед, якорных мин в минном погребе броненосца, боезапаса в крюйт-камере 305-мм зарядов, а потом и взрыв цилиндрических котлов. Обследование корабля японскими водолазами в 1911 году показало, что в результате взрывов корпус разломился на две части, лежавшие раздельно на 20-саженной глубине. Обнаруженные в обломках тела погибших моряков предали земле в Порт-Артуре. С. О. Макарова среди них не было.
В С.-Петербурге единственным памятником морякам «Петропавловска» являются сохранившиеся в верхнем храме Никольского морского собора мраморные доски, на которых высечены имена нескольких офицеров и матросов. Остальные доски были уничтожены вместе с мемориальным храмом Спаса па водах в начале 30-х годов. На Якорной площади Кронштадта 24 июня 1913 года в присутствии Николая II освятили величественный памятник Степану Осиповичу Макарову. Застывшая в воздухе рука бронзового адмирала как бы напоминает потомкам его известный призыв: «Помни войну!».