Изменение характера войн привело и к изменению роли ядерного оружия. С одной стороны, оно остается «абсолютным оружием», многократно превосходящим все другие виды оружия по своей поражающей мощи. С другой стороны, высокотехнологичная война и мятежевойна в значительной степени привели к его дискредитации.
Так, массированное применение высокоточного оружия может обеспечить тот же поражающий эффект, что и ядерный удар, при несопоставимо меньших жертвах (особенно среди мирного населения) и, главное, без катастрофических экологических последствий. Поэтому для США ядерное оружие уже морально устарело. Что касается мятежевойны, то в ней ядерное оружие принципиально неприменимо, поскольку станет формой геноцида – массовым уничтожением мирного населения (во многих случаях – на собственной территории). При этом положительный военный эффект его применения совершенно неочевиден, а моральный эффект (решающий в мятежевойне) – абсолютно отрицателен.
Весьма сомнительной стала роль ядерного сдерживания. Применение ядерного оружия против страны, его не имеющей, совершенно невозможно по причинам политического и психологического характера. Применение его против другой ядерной страны вызовет гарантированный аналогичный ответ, обеспечив, таким образом, не победу, а взаимное уничтожение. При этом надо отметить, что поражение в обычной войне, как правило, оставляет возможность (хотя бы теоретическую) взять реванш в будущем. Обмен ядерными ударами становится взаимным полным поражением без возможности реванша.
С другой стороны, поскольку ядерное оружие представляет собой технологию почти 70-летней давности, всё больше стран имеют возможность его создать, либо купить (последнее может относиться и к некоторым негосударственным структурам). В итоге оно, наряду с мятежевойной, может стать эффективным асимметричным ответом на высокотехнологичную войну для ряда низкоразвитых стран. Руководство этих стран может исходить из того, что для американцев, не говоря уж о европейцах, даже один ядерный удар по их войскам или, тем более, по их территориям, обеспечит совершенно неприемлемый уровень потерь. В этом случае уже неважно, что в ответ западные страны нанесут массированный ядерный удар на уничтожение. Сама возможность понести неприемлемые потери делает для западных армий невозможным вступление в войну со странами, имеющими даже очень ограниченный ядерный потенциал.
В целом можно сказать, что на сегодняшний день ядерное оружие почти полностью утратило военное значение и стало почти исключительно политико-психологическим фактором.
Как было сказано выше, для США ядерное оружие морально устарело, поскольку их ВС способны решать те же задачи с помощью высокоточного оружия. Более того, ядерное оружие теперь представляет единственную военную угрозу для США и их войск за рубежом. Если бы оно исчезло, военная и, соответственно, политическая гегемония США в мире стала бы гораздо реальнее, чем сейчас. Поэтому регулярно звучащие из Вашингтона заявления о необходимости полного ядерного разоружения можно воспринимать вполне серьезно. Однако пока по соображениям политического и психологического характера отказ от него невозможен (как, впрочем, и его применение). США формально даже оставляют за собой право по применению ядерного оружия первыми, хотя представить себе такой вариант в реальности практически невозможно.
Впрочем, США пытаются приспособить свои СЯС для решения обычных задач, т.е. добиться того, чтобы они перестали быть бесполезной частью ВС, которую невозможно использовать, хотя она очень дорого стоит. Стратегическая авиация изначально была предназначена и для решения обычных задач, В-52 активно применялись во всех американских войнах, начиная с Вьетнамской, применялись в бою также В-1 и В-2 (в Косово, Афганистане, второй иракской войне, в Ливии, а также в нынешнем фарсе войны против «Исламского халифата»). Для МБР и БРПЛ разработана концепция prompt global strike (быстрый глобальный удар), подразумевающая применение этих ракет с обычными БЧ для быстрого уничтожения внезапно выявленных важных одиночных целей на большом удалении от территории США. Однако эта концепция, пока не разу не реализованная на практике, может задействоваться лишь против достаточно слабых в военном отношении стран, либо против негосударственных структур.
На вооружении ВВС США остается 447 МБР «Минитмен-3». Еще до 245 таких же МБР и 56 МБР МХ находится на складах и постепенно расходуется в ходе испытаний и космических запусков. В составе ВВС остается 89 стратегических бомбардировщиков В-52Н, из них в строю – 77, остальные 12 – на базе-складе Дэвис-Монтан. Самому «молодому» из этих самолетов уже 50 лет. Стратегические бомбардировщики В-1В полностью конвертированы для выполнения обычных задач, их имеется 80, в т.ч. в строю – 62, на Дэвис-Монтане - 18. Самолетов В-2 в ВВС США числится 20, из них 1 используется в исследовательских целях.
На вооружении входящих в состав ВМС США 14 ПЛАРБ типа «Огайо» может иметься до 336 БРПЛ «Трайдент-2», хотя США декларируют наличие 288 таких ракет (поскольку 2 ПЛАРБ одновременно находятся в ремонте). Впрочем, реальное количество «Трайдент-2» на вооружении ВМС США – 407 единиц, из которых все «лишние» (119 единиц) находятся на хранении (их также понемногу «отстреливают» в ходе испытаний).
По договору СНВ-3 СЯС США подвергаются сокращениям, их будущие размер и структура пока неочевидны. Наиболее простым вариантом является сокращение количества БРПЛ на ПЛАРБ, выходящих на боевое дежурство (например, с 24 до 20), при этом само по себе количество БРПЛ остается прежним за счет перемещения «лишних» ракет на хранение.
Количество тактических зарядов может достигать 2-3 тысяч, из них «активными» считаются до 200 авиабомб В-61 на базах в Европе. При этом число потенциальных носителей тактического ядерного оружия, каковыми являются почти все боевые самолеты ВВС и авиации ВМС США, превышает число зарядов.
Кроме США, из 5 "официальных" ядерных держав еще две относятся к понятию "Запад" и являются членами НАТО – Великобритания и Франция. Считается, что они занимают 3-е и 4-е места после США и России по размеру своих ядерных арсеналов, хотя, на самом деле, нет сомнений в том, что Китай имеет больше ядерных зарядов, чем обе эти европейские страны вместе взятые. По-видимому, Израиль также превосходит европейцев по данному показателю (по крайней мере, по отдельности). Вполне вероятно, что в очень обозримом будущем обойдут европейцев также Индия и Пакистан.
Великобритания стала первой страной в мире, официально и детально объявившей о размерах своих ядерных сил (отчасти это объясняется тем, что Вашингтон всё равно сообщил Москве эти данные в ходе переговоров по СНВ). Весь ядерный арсенал ВС Великобритании приходится на ее ВМС. Формально 4 ПЛАРБ типа "Вэнгард" несут по 16 БРПЛ американского производства "Трайдент-2", каждая из которых имеет по 8 БЧ. На самом деле страна имеет 58 БРПЛ. Количество же БЧ сокращено до 160 развернутых и 65 неразвернутых. Будущее британских ядерных сил является достаточно неопределенным. В стране идут дебаты по поводу того, строить ли новые ПЛАРБ для замены "Вэнгардов", если да, то сколько и каких. Не исключено (хотя и маловероятно), что именно Великобритания станет первой страной, отказавшейся от ядерного оружия.
В ВС Франции имеется 5 ПЛАРБ, каждая из которых может нести по 16 БРПЛ М45 или М51 с 6 БЧ на каждой, всего имеется 16 БРПЛ М45 (еще до 32, возможно, на хранении) и 32 новейших М51, а также примерно 290 ЯБЧ TN-75 для них. Кроме того, имеется до 87 ракет "воздух – земля" ASMP с ядерными БЧ и 54 усовершенствованные ракеты ASМР-А, для них предназначено до 60 ЯБЧ TN-81. Носителями этих ракет являются самолеты "Мираж-2000N" и "Рафаль" (всего во французских ВВС 54 «Мираж-2000N» (из них 19 на хранении) и 98 «Рафалей» (из них 5 на хранении), в морской авиации – 37 «Рафалей»). Во Франции эти ракеты считаются стратегическим оружием, хотя по российской или американской классификации они являются тактическими.
Британский и французский ядерный арсеналы имеют не военное и даже не психологическое, а статусно-символическое значение. В случае строительства объединенной евроармии, ядерные силы этих стран сохранят то же значение, но уже как общеевропейские. Видимо, они будут при этом еще более сокращены. Более того, если между Россией и США начнется новый раунд переговоров о сокращении ядерных вооружений, почти наверняка одним из требований Москвы будет вовлечение в них Великобритании и Франции.
Впрочем, обычные ВС европейских стран настолько сократились, причем продолжают сокращаться и дальше, что через какое-то время британское и французское ядерное оружие могут вновь превратиться в фактор сдерживания, став даже не последним, а единственным аргументом этих стран в случае разных неожиданностей, появившихся на Востоке (в самом широком смысле этого понятия). С другой стороны, практически невозможно представить себе, чтобы европейцы решились на применение ядерного оружия даже перед лицом угрозы катастрофического военного поражения. Надо иметь в виду, что даже объединенный ядерный арсенал Великобритании и Франции не уничтожит Россию, при этом незначительной части ядерного потенциала РФ достаточно для того, чтобы навсегда превратить обе эти страны в радиоактивные пустыни.
Таким образом, для Запада ядерное оружие сегодня является больше обременением, чем силой. Однако в обозримом будущем никаких фундаментальных изменений в плане его статуса не произойдет. «Отменить» его уже невозможно, даже если оно создает больше проблем, чем решает.