С 21 марта по 4 апреля 1918 года в
Пикардии на севере Франции продолжалась первая фаза «Весеннего наступления»
германской армии.
Согласно плану, разработанному в
германском Генштабе, масштабное и решительное наступление разбивалось на четыре
последовательные операции, получившие кодовые названия «Михаэль», «Жоржетта»,
«Гнайзенау» и «Блюхер-Йорк».
Операция «Михаэль» должна была
проводиться в направлении на город Амьен (100 км на север от Парижа) на
70-километровом участке фронта между городками Круазиль (север) и Ла Фер (юг).
Там находился стык английских и французских войск. На всем Западном фронте силы
сторон к весне 1918 года были примерно равны. Немцы и их противники располагали
примерно по 1 300 000 активных
штыков, по 15 000 орудий. Антанта имела преимущество в количестве
самолетов, примерно на 1 000. И подавляющее преимущество в танках: 893
против 10 (плюс 75 трофейных машин).
Однако, немцам удалось сконцентрировать ударный кулак в точке
прорыва, и к 21 марта на Амьенском направлении они имели двукратное
превосходство в живой силе. Ударная
группировка имела одну пехотную дивизию на 1 км фронта. Плотность артиллерии
достигала примерно 90 орудий на 1 км. Предполагалось, что после прорыва линии
фронта германские войска ударят в правый фланг англичан и отбросят их в сторону
Ла-Манша. Чтобы этому процессу не помешали французы, их собирались сдерживать
отвлекающими ударами. Один из самых успешных военачальников I Мировой войны генерал Эрик Людендорф
докладывал кайзеру Вильгельму II в канун наступления, что армия сосредоточена и готова к
наступлению, что должно позволить «решить величайшую задачу в истории».
Людендорф, как никто другой понимал, что если эту задачу – разбить противника и
прорваться к Парижу – весной 1918 года выполнить не удастся, то рассчитывать на
возможность еще одного такого масштабного наступления на Западном фронте
бессмысленно. Германия выставляла последние ресурсы.
Достойно удивления, как оперативно работали германский
генеральный штаб и фронтовые армии. План операции «Михаэль», равно как и всего
наступления, был утвержден в Берлине 10 марта, а уже ранним утром 21 марта
началась мощная артподготовка. Вероятно, ни в Генштабе, ни в армейских штабах
никто не сомневался, что операция начнется в конце марта и готовились к ней
загодя. Последние три недели перед наступлением в передовых частях проходили
ежедневные интенсивные учения по преодолению пассивной обороны. Солдаты и
офицеры старались вовсю. Была организована активная полевая и воздушная
разведка.
После артиллерийской подготовки в наступление на указанном
участке фронта поднялись в общей сложности 62 пехотные дивизии, шедшие тремя
эшелонами. Что характерно, в первом эшелоне наступали 30 дивизий, то есть,
почти половина от имевшегося количества. Удар так удар! Уверенное в успехе
германское командование оставило в резерве только 3 дивизии. Разведка показала,
что с резервами у британцев тут куда хуже. Да и система оборонительных
укреплений оставляла желать лучшего. Немецкого удара ждали либо севернее, под
многострадальным Ипром, либо южнее – под не менее многострадальным Верденом.
В общей сложности
немцам противостояли 32 пехотные и 3 кавалерийские дивизии британцев. И уже к
полудню первого дня сражения стало ясно - сил недостаточно, и они вряд ли
сдюжат против умелого, мотивированного и превосходящего в силах противника.
Первая линия обороны была прорвана, германцы продвинулись на 6-7 километров.
Впервые в истории войн активную огневую поддержку атакующей пехоте оказала
штурмовая авиация, расстреливавшая британские позиции и тыловые коммуникации с
высоты 50 метров.
22 марта на главном направлении и северном фланге германцы
продвинулись еще на 5-6 километров, но уже 23-го стали вязнуть. Злую шутку с
начальником Генерального штаба генерал-фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом и
его бессменным товарищем Людендорфом сыграло то обстоятельство, что самый
большой успех в первые три дня боев был достигнут вовсе не там, где они
планировали. А именно, на левом фланге, где сражалась 18-я полевая армия,
немцам удалось продвинуться на 20 километров, разорвать позиции британцев и
французов, форсировать реку Сомма и выйти на оперативный простор. До пригородов
Парижа оставалось чуть более 70 километров по прямой.
Этот успех спровоцировал германское командование на изменение
изначального плана операции. Теперь показалось, что прорыв надо расширять
именно на левом фланге в направлении на Компьень. Причем удары наносить как во
фланг британских войск в лоб отбивавшихся от ударного кулака севернее, так и во
фланг французам, доселе проявлявшим странную пассивность. Чтобы воплотить это
решение в жизнь сил у немцев оказалось недостаточно. Тем более, что 23 марта
французы «проснулись» и начали перебрасывать на опасные участки многочисленные
резервы. Солдаты, выгрузившись из автомобилей, тут же вступали в бой, затыкая
образовавшиеся бреши в обороне.
Наступательная инерция германцев на левом фланге была столь
велика, что вбрасываемее «пакетами» французские резервы лишь притормаживали их
движение, но радикального изменения положения добиться еще не могли. К концу 25
марта перед германской 18-й армией открылась дорога на Амьен, один из ключей к
парижской дороге. Разбитая 5-я британская армия откатывалась на север, французы
медленно отходили на юго-запад, по мере сил прикрывая самое короткое
направление на Париж – через Компьень. Гинденбург и Людендорф торжествовали.
Гинденбург писал по этому поводу: «Англия остается по одну сторону,
Франция — по другую. Политические и стратегические интересы раздробляются;
это может быть выражено двумя словами: «Кале» и «Париж». Поэтому вперед к
Амьену!».
Но спустя считанные сутки настроение у фельдмаршала стало
меняться к худшему. «Сопротивление врага становится все сильнее и сильнее, а
наше движение все медленнее и медленнее. Надежды на Амьен должны рассеяться», -
делился Гинденбург, когда до Амьена оставалось всего-то 15 километров. Мало
того, что все новые и новые французские дивизии вступали в битву, так союзникам
26 марта удалось преодолеть одну из главных проблем управления войсками. Доселе
британцами командовали британские генералы, французами – французские. Мягко
говоря, не всегда они находили взаимопонимание. И вот наконец на специальной
конференции, созванной в оперативном порядке англичане, французы и бельгийцы
(12 бельгийских дивизий держали позиции на самом севере Западного фронта – от
побережья до Лангемарка) договорились, что единое командование возглавит
французский генерал Фердинанд Фош.
На следующий день, 27 марта это еще не привело к
принципиальным изменениям на фронте. Более того, для 18-й германской армии этот
день стал самым успешным в битве, ее части продвинулись на 28 километров. На
этом успехи завершились. Подкрепленные французскими дивизиями британцы
остановили немцев на северном фасе, сил двигаться дальше на южном направлении у
наступавших уже не было.
Как ни парадоксально, но именно операция «Михаэль» с точки
зрения формальных показателей была самой успешной германской операцией на
Западном фронте после Пограничного сражения в самом дебюте войны в августе 1914
года. Однако, никакой стратегической выгоды немцам из нее получить не удалось.
Скорее, наоборот. Фронт на 100-километровом участке надулся пузырем в
направлении Парижа, что удлинило линию обороны и потребовало, соответственно,
дополнительных войск. А еще были внушительные потери, восполнять которые
Германии было куда затруднительнее, чем союзникам по Антанте.
С 21 марта по 5 апреля, когда бои затихли, немцы потеряли
убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести около 240 000 солдат и
офицеров. Потери французов, англичан, австралийцев и новозеландцев составили до
212 000 человек. Однако, после короткой паузы германцы приступили ко
второму этапу наступления – операции «Жоржетта».
Михаил
БЫКОВ,