На Восточном фронте 22 августа 1915 года германская армия приступила к проведению Виленской операции в юго-восточной Литве и северо-западной Белоруссии. Эту операцию, продолжавшуюся до 2 октября, можно считать последним крупным наступлением немцев против Русской императорской армии в время Первой мировой войны.

До выхода советской России из войны в марте 1918 года германцы наступали, и не раз. Но уже после того, как в Петрограде в 1917 году произошли февральский и октябрьский перевороты, а армия после свержения Николая II начала разваливаться. И это была уже не Русская императорская армия. 

Цель Виленской операции была проста. После падения крепости Ковна (ныне – Каунас, Литва) 10-й немецкой армии генерала Эйхгорна при поддержке 8-й армии предлагалось атаковать и окружить русскую 10-ю армию генерала Евгения Радкевича, попутно взять Вильну (ныне – Вильнюс, Литва). Так как северный фланг германцев у Двинска (ныне – Даугавпилс, Латвия) был плотно прикрыт соседней Неманской армией, то далее без опаски можно было развернуть атакующие части фасом на юг и бросить их во фланг русского Западного фронта. В случае успеха взять Минск, перерезать основные коммуникации русских армий по линии Минск – Смоленск – Москва и Минск – Двинск – Петроград. Короче говоря, на исходе кампании 1915 года еще раз попробовать нанести такой удар, после которого русская армия перестанет существовать как единый боеспособный организм. Если учесть, что австро-германцы продолжали развивать наступление против 8-й и 9-й русских армий Юго-Западного фронта в Галиции и на Волыни в районе городов Тернополь и Луцк, то ситуация была крайне опасной. Тем более что передовые части продолжали испытывать «снарядный, винтовочный и патронный голод». К слову, с этой глобальной проблемой справились только к концу 1915-го.

Перед Виленской операцией неплохо сработали германские разведслужбы, сумевшие донести до русской Ставки дезинформацию о якобы намечающемся крупном десанте в Рижском заливе для захвата самой Риги. Подкрепления были брошены туда, а 10-я армия генерала Радкевича встречала усиленного резервами противника в ослабленном составе.

Однако с ходу достичь серьезных успехов немцам не удалось. Двухнедельные фронтальные бои истощали силы атакующих, а армия Радкевича тем временем начала получать подкрепления: сначала V пехотный корпус, несколько позже – XXIII и Гвардейский корпуса. Главкому Восточного фронта генералу Гинденбургу и его штабу стало ясно, что лобовой удар обречен на неудачу. И тогда возникла мысль нанести удар в стык 10-й и 5-й русских армий северо-восточнее Вильны – под Свенцянами. Ныне это городок Швянченис в Литве в 85 километрах от Вильнюса и в 5 километрах от белорусской границы. С населением чуть более 5 тысяч человек. Ничем не примечательный. Он и в 1915 году ничем особенным не отличался от множества подобным ему городков. В исторической памяти сохранилось два заметных факта: в 1812 году здесь останавливался император Александр I со свитой после того, как покинул штаб русской армии в Вильне. Здесь же «гостил» Наполеон во время бегства из России.

Название «Свенцяны» вошло в историю по иной причине. Под этим городком немцы сформировали ударный кулак из четырех кавалерийских дивизий, к которым вскоре присоединились еще две. Это был весь кавалерийский запас аж двух германских армий! Стоит отметить, что в армии кайзера крайне редко прибегали к кавалерии как к ударной силе. К тому же по численности на Восточном фронте она сильно уступала лучшей кавалерии мира – русской. Сводный корпус возглавил генерал Гарнье – один из лучших немецких кавалерийских офицеров. 

Прорыв начался 9 сентября. В течение четырех суток германские всадники теснили русские кавалерийские отряды прикрытия и теребили тылы III пехотного корпуса. Сами Свенцяны были оставлены 12 сентября. Оборонявший их сводный отряд гвардейского полковника Павла Назимова, состоявший из 300 пехотинцев этапного батальона лейб-гвардии Семеновского полка, 80 казаков, и 200 ополченцев, остановить целый кавалерийский корпус был, понятно, не в силах. Но задержать – задержал. 13 сентября Гарнье получил приказ развернуть эскадроны на юго-восток и двигаться в сторону крупного железнодорожного узла Молодечно (60 км до Минска), разрушить коммуникации, а затем держать курс на сам Минск. Спустя сутки Гарнье захватил два города-станции, прикрывавшие дорогу на Молодечно и Минск: Вилейку и Сморгонь. С этого дня можно вести отсчет дням великой эпопеи Сморгони, оборона которой длилась… 810 дней!

Всем стало очевидно, что угроза перерастает в катастрофу. В тылах 10-й армии началась паника. Конные разъезды немцев были замечены у города Борисов, что стоит на дороге Минск – Смоленск – Москва аж на 70 километров восточнее белорусской столицы. В полуокружении оказалась Вильна, в результате чего она была оставлена 18 сентября.

Но в считанные дни ситуация начала кардинально меняться. Под Молодечно появились первые части вновь сформированной 2-й армии генерала Владимира Смирнова. Первыми в бой вступили части XХVII пехотного корпуса, не успевшего несколькими днями ранее передислоцироваться, как то было велено, на Северный фронт из-за того, что конница Гарнье перерезала железную дорогу на Двинск. О том, насколько условно можно оперировать терминами «корпус», «дивизия», «полк» на втором году войны, говорит такой факт: после освобождения Вилейки 23 сентября 1915 года, в боях за которую общие потери составили 1141 человек (215 убитыми и 87 пропавшими без вести), весь XXVII корпус насчитывал 15 тысяч штыков и около 800 сабель. По меркам штатного расписания от силы – дивизия!

Тремя днями ранее немцев выбили из Сморгони. Но Сморгонь – это отдельная история для следующей публикации. А пока – о Свенцянском прорыве и его результатах.

Нередко можно прочитать в материалах, посвященных этой теме, такой тезис, объясняющий быструю и успешную блокировку немецкого корпуса русскими войсками севернее Молодечно. Оказывается, кавалерия Гарнье была лишена поддержки пехотой и артиллерией. И оттого после успехов первой недели вынуждена была ретироваться за Свенцяны. Несколько иначе излагал события генерал от инфантерии Дмитрий Баланин, командовавший в то время тем самым XХVII корпусом: «…опросом пленных, только что взятых, было установлено присутствие свежих частей 115-й германской дивизии севернее Вилейки, что подтверждалось наличием среди них нижних чинов 171-го пехотного и 40-го ландверного полков». Далее генерал вспоминал, что в бою за Вилейку была захвачена 4-орудийная гаубичная батарея, которая вряд ли относилась к конной артиллерии. Известно, что еще в начале прорыва 256-й пехотный Елизаветградский полк, прикрывавший отход XXVI корпуса к Сморгони, столкнулся в бою с Баварской пехотной добровольческой дивизией. Не тайна и то, что каждую из шести кавалерийских дивизий, рванувших через Свенцяны, сопровождали конная артиллерия и по батальону конных егерей, «заточенных» на бой в пешем строю. И даже авиация с бомбовым запасом. В районе запланированного прорыва было сосредоточено шесть пехотных дивизий. Так что объяснять фиаско Свенцянского прорыва только тем, что германцы не располагали пехотой для того, чтобы закрепиться на рубежах реки Вилии под Молодечно, не стоит. Насколько нелепо и безответственно действовало русское командование в тот момент, когда немцы ударили под Свенцянами, настолько оперативно и толково оно отреагировало на прорыв и взятие Вилейки и Сморгони. Пять корпусов 2-й армии, Гвардейский корпус, кавалерийский корпус генерала Владимира Орановского, получив новую задачу, были срочно переброшены на опасные направления. А в напряженных боях русские солдаты во второй половине сентября 1915 года сражались так, что немцы, к которым тоже подтягивались подкрепления (при освобождении Вилейки разведка заметила на подходах к городу колонны численностью не менее корпуса) дрогнули и откатились.

Стоит отметить, что начало Свенцянского прорыва пришлось на второй день работы императора Николая II в качестве Главнокомандующего русской армии. И надо признать, первый блин у новой Ставки не вышел комом. После окончания Виленской операции на севере и северо-западе фронт стабилизировался на многие месяцы по линии Рига – Двинск – Поставы – озеро Нарочь – Сморгонь – Барановичи – Пинск.